Семь смертных грехов - сначала их было восемь - на заре христианства...
Ежегодно в Арктику выполняется 3-4 похода атомных подводных лодок США и Великобритании. Фото с сайта www.navy.mil
Сегодня арктическая тема становится все более популярной и логично вписывается в рамки государственного курса на восстановление геополитических позиций России по всем азимутам. Приоритетное внимание, которое с начала XXI века уделяется освоению арктических территорий, определяется долговременными стратегическими интересами государства. Разработаны «Основы нциональной политики в Арктике до 2020 года», предусматривающие превращение Арктической зоны в ведущую стратегическую ресурсную базу России. В результате уже сейчас Арктика обеспечивает около 11% национального дохода страны, здесь создается 22% объема общероссийского экспорта, добывается и производится более 90% никеля и кобальта, 60% меди, 96% платиноидов...
В российской части Арктики сосредоточено около четверти мировых ресурсов углеводородов. На шельфах Баренцева и Карского морей выявлены уникальные газовые месторождения. Рыбохозяйственный комплекс производит около 15% объемов водных биологических ресурсов страны. Ключевая роль в развитии единой трансконтинентальной транспортной системы принадлежит Северному морскому пути, который служит кратчайшей трассой между европейскими и дальневосточными морскими, а также речными портами Сибири.
«СПОКОЙНЫЙ» РЕГИОН
Особое геополитическое положение и богатство ее сырьевых месторождений превратили Арктику в одну из главных точек притяжения не только для арктических государств, но и для весьма отдаленных стран Северного полушария.
Статус наблюдателя Арктического совета получили Китай, Япония, Южная Корея, Индия и Сингапур, Нидерланды, Испания, Великобритания, Германия, Франция, Польша, Италия. Стремясь утвердить свою институциональную причастность к арктическим делам, на статус постоянного наблюдателя в Арктическом совете претендует и ЕС.
Государства и их коалиции, претендующие на участие в принятии решений по проблемам Арктики, не ставя де-юре под сомнение юрисдикцию прибрежных арктических стран, де-факто пытаются найти пути изменения существующего положения. Стремление многих государств продемонстрировать свое право на самостоятельное изучение Арктики, освоение арктического поля позволяет прогнозировать усиление противостояния, прежде всего между основными мировыми геополитическими игроками: Россией, США, Китаем, государствами Арктического региона и их коалициями. Противостояние может осуществляться как в рамках дипломатических переговоров, так и с использованием широкой гаммы технологий современных конфликтов.
Пока Арктика считается относительно спокойным регионом. Благодаря профессионализму российских дипломатов в рамках Арктического совета подписаны и реализуются многие важные для России соглашения: о сотрудничестве в авиационном и морском поиске и спасении в Арктике, о сотрудничестве в области готовности и реагирования на загрязнение нефтью моря в Арктике. Всего в рамках Арктического совета Россия принимает участие в 80 проектах. Комиссия ООН признала недавно правомерность нашей заявки на континентальный шельф Охотского моря. Теперь оно фактически стало российским внутренним морем.
Довольно умиротворяюще звучат мнения ряда экспертов, утверждающих, что единственным существенным открытым вопросом по Арктике остается определение внешних границ и разграничение континентального шельфа ряда прибрежных государств за пределами 200-мильных зон. При этом считается, что данный вопрос не будет порождать споры и конфликты относительно доступа к природным богатствам Арктики, большая часть которых находится в пределах никем не оспариваемых исключительных экономических зон прибрежных государств. Вместе с тем мир уже не раз сталкивался с тем, что позиция Запада резко изменялась, и это приводило к радикальной трансформации ситуаций, к циничному отрицанию суверенных прав отдельных государств вплоть до использования против них военной силы. Свои национальные интересы Запад отстаивает решительно и жестко, не обращая внимания на нормы международного права, когда те противоречат его интересам. Пока же обстановка в Арктике в отличие от проблемных районов относительно спокойная.
Однако меняется мир, меняются и стратегии, позволяющие навязывать свою волю противнику не только военно-силовыми методами. В условиях глобализации и информационной революции катализатором резких и непрогнозируемых изменений в Арктическом регионе могут послужить события, связанные с ведущейся против России гибридной войной.
НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ ОБСТАНОВКА
С учетом изменчивости и непредсказуемости международной обстановки нельзя упускать из виду возможности реализации стратегии непрямых действий в ходе гибридной войны, которая разворачивается против России на арктических просторах.
В современных конфликтах все большее использование приобретают технологии, позволяющие исподволь готовить условия для лавиноообразного развития обстановки. Расчет делается на то, что все должно «пойти само», без заметного участия главного инициатора конфликта. По словам одного из авторов англосаксонской стратегии непрямых действий британского военного теоретика Б.Л. Гарта, «можно устраивать разные относительно мелкие гадости, все время напоминающие о противнике, но его самого не будет видно».
Стратегия непрямых действий в Арктике представляет собой лишь звено в глобальной стратегии США, цель которой - установление мирового господства и достижение гарантированного доступа ко всем жизненно важным районам.
Применительно к Арктическому региону в течение многих лет США и некоторые другие страны НАТО координируют свои политические, военные, экономические, информационные усилия в рамках решения единой задачи – расширить экономическое присутствие в районах Севера, добиться интернационализации Северного морского пути (СМП) и в конечном итоге попытаться максимально снизить роль России в регионе. При этом заметим, что вопрос о контроле над СМП для России имеет критическое значение, поскольку это пока единственный транспортный путь, способный интегрировать отдаленные районы Крайнего Севера страны и их ресурсный потенциал в национальную экономику. Поэтому Россия не может позволить поставить под международный контроль экономические связи между отдельными регионами страны, осуществляемые по СМП.
Лидирующая роль в противодействии законным интересам России в Арктике принадлежит США. В докладе начальника штаба ВМС США адмирала Д. Гринерта «Дорожная карта» для Арктики 2014–2030» определены конкретные цели и задачи для различных служб и ведомств ВМС США и их союзников. В Арктике уже создается и развивается военная инфраструктура США и Канады. В частности, в США принято решение о строительстве двух новых передовых баз береговой охраны на Аляске в Барроу и в Номе. Рассматриваются возможности обеспечения постоянного присутствия в Арктике авианосной группы и выделения дополнительных патрульных кораблей. Наращиваются усилия по противолодочной обороне и обеспечению глубоких десантных операций. В последние годы возросла масштабность и интенсивность мероприятий оперативной и боевой подготовки ОВС НАТО в Арктике. Ежегодно в Арктику выполняется 3–4 похода многоцелевых атомных подводных лодок, еженедельно совершается не менее трех вылетов самолетов базовой патрульной авиации.
В арктическом секторе и на приграничной территории РФ активизировалась деятельность спецслужб США и их союзников по НАТО. Кроме военных сил и средств к ведению разведки привлекаются научно-исследовательские суда Норвегии, используются различные неправительственные организации, в особенности экологические, как это было, например, в 2013 году в ходе акции «Гринписа» на платформе «Приразломная». Присутствие иностранных исследователей отмечается в районах архипелага Новая Земля и в горле Белого моря – там, где Россия проводит испытания своих атомных подводных лодок. В Норвегии говорят о планах изменения демилитаризованного статуса Шпицбергена, завершается разработка концепции применения национальных вооруженных сил в Арктическом регионе.
Позиция НАТО по вопросам военного присутствия в Арктике пока не определена. В связи с этим вопрос о политике альянса в Арктике не нашел отражения ни в принятой в 2010 году стратегической концепции альянса, ни в решениях последующих саммитов блока. Недостаточная вовлеченность НАТО в решение проблем Арктики связана с разными подходами и неодинаковой заинтересованностью союзников. Но сторонники более заметного присутствия НАТО в северных широтах не оставляют попыток изменить ситуацию, апеллируя к тому факту, что пять государств – членов НАТО (США, Канада, Норвегия, Дания и Исландия) и два важных партнера (Швеция и Финляндия) являются арктическими странами. Таким образом, предлагается расширить число государств – членов НАТО, участвующих в арктическом противостоянии с Россией.
Наряду с военной деятельностью в северных широтах Вашингтон наращивает усилия в информационной сфере, использует средства традиционной и публичной дипломатии для консолидации союзников и подрыва позиций России. Питательной средой для реализации подготовительного этапа стратегии непрямых действий в Арктике является комплекс гибридных угроз, которые могут послужить катализатором для наращивания противостояния между Россией и другими претендентами на богатства региона.
Основные гибридные угрозы для Российской Федерации в Арктической зоне обусловлены совокупностью следующих военных, политических, экономических, информационных факторов: активизация военной деятельности приарктических государств и их союзников, рост ее масштабов в Арктике и прилегающих акваториях; реализация идей об общем и равном доступе к использованию Северного морского пути и ресурсам Арктики для всех субъектов мирового сообщества; осуществление приарктическими государствами и их союзниками мероприятий информационного характера по дискредитации Российской Федерации; действия Норвегии по силовому вытеснению Российской Федерации из традиционных районов промысла в Баренцевом и Норвежском морях; стремление США и их союзников установить контроль над объектами ядерного комплекса Российской Федерации в Арктике; стремление руководства стран Азиатско-Тихоокеанского региона получить для своих военно-морских сил пункты базирования в Арктической зоне и т.д.
С учетом тенденции на расширение количества участников, претендующих на свою долю в Арктике, можно прогнозировать формирование ситуативных коалиций в составе государств, отношения между которыми далеко не всегда являют собой примеры дружбы и взаимопонимания. Но с учетом нерешенности ряда юридических аспектов применительно к проблемам Арктики, вполне реальной представляется возможность координации деятельности отдельных государств с целью ослабить позицию России и добиться выгодного для них решения международных инстанций. Для действий таких соперников России характерно целенаправленное, адаптивное применение как военно-силовых методов, так и согласованных шагов по экономическому ослаблению противника, использованию подрывных информационных технологий. Применение непрямых ассиметричных действий и способов ведения гибридных войн как против целого государства, так и в отношении отдельных его крупных районов позволяет лишить противоборствующую сторону фактического суверенитета без захвата территорий военной силой.
Таким образом, в Арктике против России ведется гибридная война, что требует соответствующих «гибридных» мер противодействия. Часть таких мер предусмотрены в принятом Советом безопасности Российской Федерации в 2008 году документе – «Основы государственной политики РФ в Арктике на период до 2020 г. и дальнейшую перспективу». В «Основах» отражены главные цели и стратегические приоритеты государственной политики РФ в Арктике, основные задачи, меры и механизмы по ее реализации. В числе задач в сфере обеспечения военной безопасности требуется «привести возможности пограничных органов в соответствие с характером угроз и вызовов Российской Федерации в Арктике».
Исходя из духа и буквы «Основ», Россия планирует до 2020 года создать арктическую группировку войск для защиты своих экономических и политических интересов в этом регионе. В документе говорится об усилении пограничных войск ФСБ России и о необходимости создать береговую охрану российских арктических границ.
Пока нет явных признаков, свидетельствующих о наличии консолидированной антироссийской стратегии, направленной на реализацию интересов арктических государств и стран, находящихся далеко от Арктики. Однако для гибридной войны в Арктике как крупнейшем геополитическом регионе важно следующее: ничто не мешает каждому из участников реализовывать свои намерения без непосредственного применения вооруженных сил и даже вообще без объявления войны. При совпадении интересов группы участников может стать целесообразным создание их ситуативной коалиции для «продавливания» нужного решения.
Поэтому России также важно использовать в своих интересах подобные коалиции, используя разногласия между различными субъектами. В этом контексте также важно использовать возможности ШОС, ЕАС, сотрудничество с Японией, Южной Кореей. Следует разработать программу долгосрочного сотрудничества с нейтральными Швецией и Финляндией и включить в нее взаимодействие по Арктике с целью не допустить втягивания этих государств в антироссийские маневры.
ДУГИ НЕСТАБИЛЬНОСТИ
Стратегическая важность Арктического региона обусловливает его охват так называемой «системой дуг нестабильности», которая представляет собой основной инструмент, с помощью которого создаются наиболее важные системные проблемы безопасности Евразии в целом и РФ в частности. По мнению профессора Владимира Колотова, «система дуг нестабильности формирует геополитический «климат», который всемерно способствует проведению управляемой региональной дестабилизации». Эта система охватывает территорию, расположенную между четырьмя океанами: Тихим, Индийским, Атлантическим и Северным Ледовитым. Она состоит из восьми действующих сегментов разной степени «готовности».
Арктический сегмент дуги нестабильности находится в процессе становления. Интересы сторон определены, делаются попытки обеспечить их совместимость на основе международно признанной правовой базы, которая, в свою очередь, отличается высокой степенью неразработанности, что порождает неопределенность в отношении прав участников на использование в своих интересах различных участков арктического поля. В рамках провозглашенной США стратегии геополитического доминирования в арктическом сегменте параллельно с наращиванием сил и созданием военной инфраструктуры развертываются операции по другим направлениям подготовки и ведения гибридной войны.
В рамках гибридной войны, которую Запад ведет против России, арктический театр занимает особое место, определяемое рядом объективных факторов. В их числе: экстремальные природно-климатические условия; большая протяженность береговой линии и очаговый характер размещения сил пограничной охраны; низкая плотность населения; отсутствие единого промышленно-хозяйственного комплекса и удаленность от основных промышленных центров, высокая ресурсоемкость и зависимость хозяйственной деятельности и жизнеобеспечения населения от поставок топлива, продовольствия и товаров первой необходимости из других регионов; низкая устойчивость экологических систем, определяющих биологическое равновесие и климат Земли, и их зависимость даже от незначительных антропогенных воздействий.
Важным фактором субъективного характера является пока еще недостаточно скоординированная система государственного управления в Арктической зоне РФ. Несовершенство мер государственного регулирования в экономической и социальной сферах привело к критическому состоянию базовой транспортной, промышленной, пограничной, информационной, научной и социальной инфраструктур. Нарастают диспропорции регионального развития, наблюдается отток населения из региона.
Опасность осознается властями, и в результате принятых энергичных мер положение исправляется. Однако все еще далеко не в полной мере используется конкурентный потенциал Арктической зоны России.
НЕЛИНЕЙНЫЙ ПОДХОД
Стратегия и цели гибридной войны формулируются с учетом уязвимости арктической части России для применения гибридных технологий, направленных на дестабилизацию обстановки в обширных районах.
Во-первых, как уже упоминалось, важнейшей целью является подрыв экономического потенциала государства. Это предопределяет место экономических объектов России в Арктике, коммуникаций и системы управления в качестве первоочередных целей гибридной войны. Создаются силы и средства для воздействия на объекты этой группы, включая силы специальных операций, кибероружие, организуется разведка театра. Следует прогнозировать расширение применения БПЛА для целей разведки.
Во-вторых, протяженность береговой линии и малонаселенность обширных участков суши усложняет задачи охраны границы, предотвращения проникновения диверсионно-разведывательных групп сил специальных операций.
В-третьих, важной особенностью театра является высокая чувствительность окружающей среды в Арктике к экологическим факторам, что позволяет прогнозировать использование сил специальных операций в гибридной войне для нарушения экологического равновесия. Здесь в полной мере можно ожидать использования свойства нелинейности гибридной войны, когда последствия применения непрямых методов, связанных с воздействием на экологию региона, приводят к непропорционально высоким катастрофическим последствиям, способным вызвать лавинообразное изменение военно-стратегической и политической обстановки. Это могут быть, например, диверсионные акты на нефтедобывающих объектах, на трубопроводах, на транспорте. Высокую степень угрозы несут кибероперации против систем управления вышеперечисленных объектов.
При разработке защитных мер в Арктическом регионе следует решительно отказаться от традиционного линейного видения войны, которое предполагает возможность установления прямых и пропорциональных связей между причиной и следствиями, возмущающим воздействием и результатами. В гибридной войне, построенной на нелинейной стратегии, малые воздействия могут обеспечить получение значительных результатов. Фактор нелинейности гибридной войны существенно меняет степень достоверности прогнозирования возможных последствий конфликта как в масштабе Арктического региона, так и в глобальном масштабе.
В гибридной войне последствия использования непрямых методов создают крайне опасную, зачастую неподконтрольную инициаторам ситуацию. В результате нарушения прямой связи между причиной и следствиями создаются обширные зоны неопределенности, связанные с действиями разнородных акторов, а действия одного из них могут вызвать лавинообразное изменение всей военно-стратегической и политической обстановки. Эти и некоторые другие факторы создают серьезные препятствия при попытках предвидеть ход и исход гибридной войны.
В-четвертых, гибридная война нелегитимна. Все существующие законы войны разработаны, как правило, для конфликтов между двумя воюющими сторонами, обычно государствами, преследующими интересы, которые каждый из участников считает законными. Для традиционной войны ООН приняла понятия «агрессия», существуют законы, защищающие права комбатантов, военнопленных и гражданского населения, запрещающие использование определенных видов оружия. Существующая нормативно-правовая база служит инструментом для лиц, принимающих политические решения и осуществляющих руководство военными действиями. Ничего подобного для гибридной войны нет.
И наконец, требует уточнения понятие «стороны конфликта», которые в войне выступают как носители конфликта. Гибридная война в Арктике не объявляется, стороны конфликта не определены, в то время как традиционно считается, что конфликт как фаза противоречия возможен лишь тогда, когда его стороны представлены субъектами. Где субъекта нет – не может быть конфликта.
Если в гибридной войне одним из очевидных субъектов выступает государство – жертва агрессии, то определить самого агрессора как вторую сторону конфликта не просто.
При этом факт гибридной агрессии становится очевидным не сразу. Этот тезис следует в первую очередь отнести к важным составляющим гибридной войны – информационной и кибернетической войнам. В обоих случаях сложно определить и субъекта агрессии. Эти и некоторые другие факторы создают серьезные препятствия при прогнозировании обстановки и стратегическом планировании мер по противодействию гибридной войне в Арктике.
«ТРЕНИЕ ВОЙНЫ»
С учетом своеобразия арктического театра огромное значение для понимания гибридной войны как сферы неопределенного и недостоверного имеет феномен введенного К. Клаузевицем понятия «трение войны». В своих трудах военный теоретик справедливо подчеркивал, что «трение – это единственное понятие, которое, в общем, отличает действительную войну от войны бумажной». Иными словами, на войне от задуманного до реализуемого на деле может быть огромная дистанция. Справедливость этого суждения особенно верна для гибридной войны в Арктике с учетом непредсказуемости и неопределенности конфликта, особой чувствительности возможных объектов поражения к малым воздействиям, способным повлечь за собой масштабные последствия. Особенности гибридной войны как конфликта неопределенного и недостоверного, в котором участвуют разнородные силы и средства, превращают трение в источник существенных возмущающих воздействий на ход действий, которые под влиянием трения войны часто становятся малоуправляемым и даже неуправляемым процессом.
Для традиционной войны можно выделить семь источников общего трения: опасность; физическое напряжение; неопределенность и недостоверность информации, на основе которой принимаются решения; случайные события, которые невозможно предсказать; физические и политические ограничения в использовании силы; непредсказуемость, являющаяся следствием взаимодействия с противником; разрывы между причинами и следствиями войны.
Для гибридной войны в Арктическом регионе список источников трения может быть расширен.
Во-первых, с учетом масштабности экономических интересов государств, претендующих на свою долю в арктическом поле, географии их размещения и специфики подхода к существующим проблемам возрастает психологическое напряжение, стрессы, что способствует повышению вероятности ошибки.
Известно, что многие современные конфликты происходят на межцивилизационных разломах. Влияние этого фактора на возможное обострение обстановки в Арктике повышается в связи с расширением цивилизационного разнообразия претендентов на арктическое поле.
Во-вторых, мощным источником возмущающих воздействий, провоцирующих сбои в системах управления, являются действия в киберпространстве, направленные против систем управления на нефте- и газодобывающих объектах и трубопроводах.
В-третьих, в информационной войне для манипулирования деятельностью природозащитных групп уже сегодня широко применяется дезинформация, что способствует созданию обстановки хаоса и неразберихи.
И наконец, в результате трения казалось бы незначительные явления и факты, происходящие на тактическом уровне, получают мощь и способность стратегического катализатора, способного влиять на ход всей военной кампании. Существуют каскадные механизмы усиления, которые позволяют в ходе войны малым событиям запускать совершенно неожиданные и непредсказуемые процессы, не поддающиеся количественной оценке в рамках какой-либо теории. В арктическом секторе в гибридной войне против России каскадными механизмами-катализаторами могут выступить рукотворные техногенные катастрофы на гражданских и военных объектах, теракты на коммуникациях с большим количеством жертв, нарушение поставок жизненно важных продуктов и средств в труднодоступные арктические районы.
Совокупность источников трения обычно оказывается больше их простой суммы, поскольку одни виды трения взаимодействуют с другими, что еще больше наращивает их разрушительный результат.
Трение в зонах неопределенности в гибридной войне связано с проявлением многих случайностей и вызывает явления, которые заранее учесть невозможно. Таким образом повышается вероятность случайных инцидентов, расширяющих масштабы конфликта. Особенно это опасно в гибридной войне в Арктике, в которой замешаны интересы ядерных держав.
Таким образом, источники трения в существенной степени определяют структурные свойства гибридной войны, эффективность операций, стратегию и тактику противодействия.
Как и в любой другой войне, в гибридной войне в Арктике существуют своеобразные «смазки», которые позволяют уменьшить трение в любой военной машине, в том числе и в гибридной войне. Это использование в дипломатии гибких адаптивных политических стратегий. Важно наличие боевого опыта и военной подготовки у участников, специальной экипировки, военной техники и оружия, рациональная дислокация сил и средств, строгая дисциплина, продуманная информационная стратегия, заблаговременное создание эффективных каналов добывания, передачи, обработки и анализа данных об обстановке и др.
Для гибридной войны уникальной «смазкой» служит полное отсутствие у нее легитимности и подчиненности международным нормам и правилам, что делает допустимым на этой основе проведение самых грязных провокаций с привлечением сил специальных операций, использованием манипулируемых террористических групп и организованной преступности. Нельзя исключить и применение бактериальных средств против животных, например возбудителей сибирской язвы, ящура, чумы, сапа, ложного бешенства и т.д.
ЗАКОНОМЕРНЫЕ ВЫВОДЫ
Арктика представляет собой чрезвычайно лакомый регион для геополитических противников России, которые уже не раз демонстрировали способность нарушить любые международные договоренности, если это соответствует их национальным интересам. Исторический опыт не позволяет рассчитывать на безусловное уважение закрепленных в договорах суверенных прав и юрисдикции России в арктических акваториях и на шельфе. Подобные факторы наряду с известными проблемами с обоснованием внешних границ континентального шельфа России в Северном Ледовитом океане за пределами исключительной экономической зоны создают условия для попыток арктических, некоторых неарктических государств и их коалиций использовать для давления на Россию изощренную стратегию непрямых действий, построенную на формировании и реализации спектра гибридных угроз.
Эффективность противодействия гибридной войне в Арктике будет зависеть от того, насколько полно удастся предвидеть и учесть ее особенности с целью адекватной и оперативной адаптации к быстро изменяющейся обстановке, что позволит опередить соперников и не допустить трансформации вызовов и рисков в реальные опасности и угрозы национальным интересам государства в жизненно важном регионе.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Кравчук Алексей Андреевич. Основные угрозы безопасности Российской Федерации в Арктике и формирование государственной политики по их нейтрализации: диссертация... кандидата Политических наук: 23.00.04 / Кравчук Алексей Андреевич;[Место защиты: ФГАОУВО Дальневосточный федеральный университет], 2017.- 225 с.
Введение
Глава 1. Теоретические подходы к выработке основных категорий национальной безопасности 21
1.1 Сущность и содержание основных категорий теории национальной безопасности в рамках аксиологического подхода 21
Глава 2. Комплексная оценка арктического достояния России, национальных интересов и военного потенциала арктических государств 49
2.1 Арктическое достояние Российской Федерации как важнейший объект национальной безопасности 49
2.2 Анализ национальных интересов ключевых игроков Арктического региона 64
2.3 Сравнительный анализ военной мощи и потенциала ключевых игроков Арктического региона 89
Глава 3. Государственная политика Российской Федерации в сфере обеспечения национальной безопасности в Арктике 113
3.1 Классификация явлений, угрожающих национальной безопасности Российской Федерации в Арктике 113
3.2 Механизм обеспечения национальной безопасности России в Арктике 134
3.3 Основные направления арктической политики России по нейтрализации угроз национальной безопасности 150
Заключение 179
Список источников и литературы
Введение к работе
Актуальность темы исследования . В системе современных
международных отношений роль Арктического региона неуклонно возрастает. Здесь тесно переплетаются интересы арктических (Дания, Канада, Норвегия, Россия, США) и субарктических (Исландия, Финляндия, Швеция) государств, ряда международных организаций (ЕС и НАТО), а также государств, которые географически не отнесены к Арктическому региону (Китай, Индия, Республика Корея, Япония, Сингапур, Германия, Великобритания и др.). Повышенный интерес, проявляемый к данному региону всеми вышеуказанными акторами системы международных отношений, не является случайным. Наличие значительных запасов минерального сырья, углеводородов и биологических ресурсов, возможность наращивания объёмов грузоперевозок по перспективным водным маршрутам, соединяющим Тихий и Атлантический океаны, перспектива налаживания трансполярных авиарейсов из Северной Америки в Азию и обратно – вот лишь некоторые возможности, привлекающие международных акторов в Арктическом регионе.
В ходе прошедшего в марте 2017 года совещания по вопросу комплексного развития Арктики Президент Российской Федерации Владимир Путин подчеркнул, что Арктика является крайне важным регионом не только для нашей страны, но и для мирового сообщества в целом. В российской части Арктики, площадь которой составляет 19,9% от общей площади страны, производится 22% от общего объёма российского экспорта, также регион обеспечивает около 11% национального дохода и около 20% валового внутреннего продукта России. По мнению Президента РФ, в ближайшем будущем данные показатели могут существенно возрасти, поскольку сегодня «степень разведанности минеральной сырьевой базы Арктического региона низка, как и уровень её освоения, что не соответствует перспективным возможностям макрорайона». 1
В последние годы российское руководство стало уделять первостепенное внимание вопросам развития Арктического региона. Приняты основополагающие стратегические документы, определяющие базовые принципы арктической политики России, которая направлена на обеспечение суверенитета страны и реализацию её национальных интересов в регионе. Согласно планам Москвы, Арктике отводится роль стратегической ресурсной базы России, которая должна удовлетворить растущие потребности страны в минеральных, углеводородных, биологических и иных стратегически важных ресурсах, тем самым способствуя выполнению задачи её комплексного социально-экономического развития. 2
Кроме того, на современном этапе существенно возросло и геополитическое значение Арктики, через которую проходят два кратчайших морских маршрута, соединяющих Европу и Азию (Северный морской путь и Северо-западный
1 Совещание по вопросу комплексного развития Арктики. Официальный сайт Администрации Президента РФ.
29.03.2017. URL: .
2 Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую
перспективу. Утверждены Президентом Российской Федерации 18 сентября 2008 года № Пр-1969. URL:
.
проход), причём один из них находится под юрисдикцией Российской Федерации. Активное освоение трассы Северного морского пути (СМП) будет способствовать повышению геополитического статуса самой России, которая традиционно рассматривалась как преимущественно континентальная держава, не обладающая контролем над мировыми морскими коммуникациями. В случае же превращения СМП в маршрут мирового значения, повысится роль России как морской державы, контролирующей один из ключевых для мировой торговли морских транспортных коридоров.
В целом арктической тематике уделяется немалое внимание, как в российской, так и зарубежной научной литературе, но, как правило, региональные процессы рассматриваются в контексте политики всестороннего сотрудничества акторов (особенно в отечественных источниках), а возможный конфликтный потенциал Заполярья, по нашему мнению, остаётся практически неизученным. Вместе с тем, сложная внешнеполитическая обстановка, различия во взглядах международных акторов на основные процессы в Арктике, колоссальный экономический и стратегический потенциал региона, сулящий огромную выгоду всем игрокам, так или иначе вовлеченным в проекты по реализации арктических инициатив, в комплексе с нынешней тенденцией к активной милитаризации Заполярья, могут привести к дестабилизации ситуации в регионе и послужить причиной возникновения международных конфликтов, в том числе и с применением военной силы, что несёт в себе непосредственную угрозу национальной безопасности Российской Федерации. В этой связи предпринятое в данной работе исследование проблем обеспечения национальной безопасности в Арктике приобретает особую актуальность.
В качестве объекта исследования выступает процесс обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в Арктике. Классификация явлений, угрожающих национальной безопасности Российской Федерации в Арктике, и формирование политики по их нейтрализации составляют предмет исследования .
Хронологические рамки исследования охватывают конец ХХ – начало XXI вв., что обусловлено необходимостью исследования происходящего в данный период процесса усиления роли Арктики в системе международных отношений и активизации арктической политики ключевых региональных акторов.
Географические рамки. В данном исследовании Арктика понимается в качестве северной полярной области Земли, включающей окраины материков Евразия и Северная Америка, почти весь Северный Ледовитый океан с островами (кроме прибрежных островов Норвегии), а также прилегающие части Атлантического и Тихого океанов. Географически к Арктическому региону прилегают территории восьми государств, которые также известны как страны арктической восьмёрки: Дания, Канада, Норвегия, Россия, США, Исландия, Финляндия и Швеция.
С геополитической точки зрения Арктический регион и его морские коммуникации представляют особый интерес для ряда нерегиональных игроков. Именно поэтому сегодня в систему международных отношений в Арктике
включен ряд европейских и азиатских стран. Данный факт предопределяет необходимость проведения исследования их национальных интересов и государственной политики в регионе. В качестве основных нерегиональных игроков в Арктике в данном исследовании будут выделены Европейский Союз (как наднациональная международная организация или союз суверенных европейских государств, ведущих согласованную международную политику) и ключевые государства Северо-Восточной Азии (КНР, Япония и РК).
Целью научно-исследовательской работы выступает комплексное исследование проблем обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в Арктике, позволяющее выявить основные вызовы, опасности и угрозы в регионе, а также рассмотреть государственную политику по противодействию основным угрозам национальной безопасности страны в регионе и комплексному социально-экономическому развитию Арктической зоны РФ (АЗРФ).
Для достижения цели исследования были поставлены и решались следующие исследовательские задачи :
– изучить и уточнить категориальный аппарат теории национальной безопасности с использованием аксиологического подхода;
– провести комплексную оценку национального достояния России в Арктике;
– сопоставить национальные интересы ключевых арктических игроков на предмет выявления их возможных намерений нанести ущерб национальной безопасности Российской Федерации (при конфликте интересов) и перспективных направлений развития сотрудничества (при совпадении интересов);
– выполнить сравнительный анализ военной мощи и потенциала ключевых арктических игроков с целью определения объективной возможности для нанесения ими ущерба национальной безопасности Российской Федерации в Арктике;
– исследовать механизм реализации российской политики в сфере обеспечения национальной безопасности в Арктике;
– выявить основные вызовы, опасности и угрозы национальной безопасности Российской Федерации в Арктике и оценить ключевые направления и эффективность государственной политики страны по их нейтрализации;
– оценить перспективы реализации крупных экономических проектов в АЗРФ в контексте общего ослабления экономических связей России со странами Запада, а также выработать предложения по оптимизации работы российской арктической транспортной системы (на базе СМП) и укреплению сотрудничества со странами Северо-Восточной Азии (СВА) в освоении Заполярья.
Степень научной разработанности проблемы.
В отечественной и
зарубежной науке представлено значительное число работ, посвящённых
исследованию международных отношений в Арктическом регионе, многие из
которых затрагивают различные аспекты национальной безопасности
региональных государств. Сложность исследуемого предмета предопределила многообразие научных идей, использованных в рамках данного исследования, проблемное поле которого расположено на стыке нескольких отраслей науки:
политологии, философских, юридических, экономических, военных, технических и других наук.
Теоретические основы национальной безопасности прорабатывались в исследованиях видных западных ученых У. Липпмана, Г. Моргентау, А. Уолферса, К. Уолтца, Н. Гребнера, Дж. Ромма, Б. Бузана, Дж. Миршаймера, Г. Киссинджера 3 и др. Вместе с тем нельзя не отметить существенный вклад в развитие современной теории национальной безопасности, который внесли российские ученые-политологи, в их числе: Косолапов Н.А., Хрусталев М.А., Богатуров А.Д., Колобов О.А., Торкунов А.В., Цыганков П.А., Зеленков М.Ю., Конышев В.Н., Сергунин А.А., Прохожев А.А., Возжеников А.В. 4 и др. Тем не менее, несмотря на большое число работ по данной проблематике, в политологии присутствует множество определений национальной безопасности, ни одно из которых не носит универсального общепризнанного характера.
Наибольшее влияние на формирование идей теоретико-методологического плана для данного исследования оказали работы Позднякова А.И. 5 и Гацко М.Ф. 6 В частности, предложенный Поздняковым А.И. аксиологический подход к теории национальной безопасности, позволяет выявить и произвести полноценную оценку объекта безопасности, в который включены национальное достояние (национальные ценности) и национальные интересы. В рамках аксиологии 7 в теорию национальной безопасности также вводятся такие важные категории, как
3 Lippman W. U.S. Foreign Policy: shield of the republic. – Boston, Little, Brown and Co., 1943. xvii + 177 p.;
Morgenthau H. Politics among nations: the struggle for peace and power. – New York: McGraw-Hill, 1993. 419 p.;
Wolfers A. «National Security» as an Ambiguous Symbol // Political Science Quarterly, Vol. 67, No. 4. Dec., 1952, P. 481-
502; Waltz K.N. Theory of international politics. – IL: Waveland Press, 2010. 251 p.; Graebner N.A. The National
Security. Its Theory and Practice, 1945-1960. – New York, Oxford, Oxford University Press, 1986. 316 p.; Romm J.J.
Defining national security: the nonmilitary aspects. – Pew Project on America"s Task in a Changed World (Pew Project
Series). Council on Foreign Relations, 1993. 122 p.; Buzan B. People, States & Fear. The National Security Problem in
International Relations. – Brighton: Harvester Books, 1983. 262 p.; Mearsheimer J.J. The Tragedy of Great Power Politics.
– New York: Norton, 2001. 540 р.; Kissinger H. World order: reflections on the character of nations and the course of
history. – London: Penguin UK, 2014. 432 p.
4 Богатуров А.Д. Очерки теории и политического анализа международных отношений. – А.Д. Богатуров, Н.А.
Косолапов, М.А. Хрусталев. – М.: НОФМО, 2002. 390 c.; Колобов О.А. Теория международных отношений:
Учебное пособие в 2-х т. Кол.авт.; Под общей ред. О.А. Колобова. Т.1. Эволюция концептуальных подходов. –
Нижний Новгород: ФМО ННГУ. 2004. 393 с.; Торкунов А.В. Современные международные отношения: Учебник.
Под ред. А.В. Торкунова, А.В. Мальгина. – М.: Аспект Пресс. 2012. 688 с.; Цыганков П.А. Теория международных
отношений: Учебное пособие. – М.: Гардарики. 2004. 590 с.; Зеленков М.Ю. Теоретико-методологические
проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации: монография. – М.: Юридический институт
МИИТа, 2013. 196 с.; Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории.
– СПб.: Наука, 2004. 372 с.; Сергунин А.А. Российская внешнеполитическая мысль: проблемы национальной и
международной безопасности: Монография. – Нижний Новгород: Нижегородский государственный
лингвистический университет имени Н.А. Добролюбова, 2003. 94 с.; Прохожев А.А. Общая теория национальной
безопасности: Учебник. Под общ. ред. А.А. Прохожева. Изд. 2. – М.: Изд-во РАГС, 2005. 344 с.; Возжеников А.В.
Парадигма национальной безопасности реформирующейся России: Монография. 2-е изд., испр. и доп.– М., 2000.
358 с.
5 Поздняков А.И. Система основных понятий теории национальной безопасности с позиций ценностного
(аксиологического) подхода. Безопасность России в ХХI веке. – М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2006. 582 с.; Поздняков А.И.
Сравнительный анализ современных подходов к определению понятий национальной и военной безопасности //
Военно-философский вестник. 2008. № 2 (02). С. 17-29; Поздняков А.И. Критерии оценки эффективности
обеспечения национальной безопасности // Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания
РФ. 2010. № 17. С. 57-64.
6 Гацко М.Ф. Основы национальной безопасности. Учебное пособие. Издание Ногинского филиала РАНХ и ГС. –
Ногинск: 2014. 130 с.
7 «Аксиология – особый раздел философии, предметом которого являются ценности (от греч. axios – ценности,
logos – знание: наука о ценностях)». См. подробнее: Бучило Н.Ф., Чумаков А.Н. Философия: Учебное пособие. –
М.: ПЕР СЭ, 2001. 447 с.
«национальная ценность» и «ущерб». В свою очередь, Гацко М.Ф. 8 наиболее полно раскрыл сущность категорий «опасность» и «угроза» через призму двух основных компонент – субъективных намерений и объективных возможностей одного субъекта нанести ущерб другому. Данный подход лёг в основу разработки универсального механизма определения явлений, угрожающих национальной безопасности страны, и в совокупности с аксиологическим подходом позволил внести ясность в существующий категориальный аппарат теории национальной безопасности.
Специфика данной научно-исследовательской работы также обусловила необходимость использования отдельных положений геополитики, изложенных в трудах Ф. Ратцеля, А. Мэхэна, Х. Макиндера, К. Хаусхофера, Н. Спикмена, С. Хантингтона 9 и др.
Географическая привязка проводимого исследования предполагает широкое использование научных работ, отражающих региональную тематику. В этой связи нельзя не отметить персональный вклад многих российских и зарубежных учёных, внесённый ими в исследование широкого спектра арктических проблем. Так, при написании данной работы диссертант активно обращался к научным трудам Конышева В.Н., Сергунина А.А., Загорского А.В., Апанасенко В.М., Ознобищева С.К., Кудинова Н.Н., Храмчихина А.А., Крамаренко В.Г., Иванова Г.В. 10 , С. Романюка, А. Макдональда, Б. Бэри, Х. Микколы, И. Капулы 11 и др., посвященным комплексному исследованию проблем безопасности в Арктике.
8 Гацко М.Ф. О соотношении понятий «угроза» и «опасность» // «ОБОЗРЕВАТЕЛЬ – OBSERVER», № 7 (90), 1997.
URL: .
9 Ратцель Ф. Народоведение. Издание в 2-х томах. – С-Пб.: «Просвещеніе», 1904. 812 с.; Мэхэн А.Т. Влияние
морской силы на историю 1660-1783. – СПб.: Terra Fantastica, 2002. 632 c.; Маккиндер Х.Дж. Географическая ось
истории. Классика геополитики. – М.: «Издательство Аст», 2003. С. 7-32; Хаусхофер К. Границы в их
географическом и политическом значении. О геополитике: Работы разных лет – М.: Мысль, 2001. C. 7-250;
Spykman N. America"s Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power. – New York: Transaction
Publishers, 2007. 525 p.; Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. Simon & Schuster,
2011. 368 p.
10 Конышев В.Н., Сергунин А.А. Ремилитаризация Арктики и безопасность России // Национальная безопасность.
NOTA BENE. 2011, №. 3-4. С. 55-67; Загорский А.В. Военная безопасность в Арктике. Арктический регион:
Проблемы международного сотрудничества: хрестоматия в 3 томах. Рос. совет по межд. делам [под общ. ред. И.С.
Иванова]. – М.: Аспект Пресс, Т. 1. 2013. С. 256-269; Апанасенко В.М., Ознобищев С.К. Конвенциональные
вопросы безопасности в Арктике. Арктика: зона мира и сотрудничества. – М.: ИМЭМО РАН, 2011. С. 87-102;
Кудинов Н.Н. Береговая охрана ФСБ – субъект обеспечения защиты и безопасности национальных интересов
России в Арктике. Стратегия морской деятельности России и экономика природопользования в Арктике // IV
Всероссийская морская научно-практическая конференция: материалы конференции. Мурманск, 07-08 июня 2012
г. – Мурманск: Изд-во МГТУ, 2012. 198 с. URL: ;
Храмчихин А.А. Военно-политическая ситуация в Арктике и сценарии возможных конфликтов // Арктика и Север.
2011. № 2. URL: ; Крамаренко В.Г. Военная деятельность
НАТО в Арктике // Труды научно-исследовательского отдела Института военной истории. Т. 9. Кн. 1. Обеспечение
национальных интересов России в Арктике. Зап. воен. округ, Воен. акад. Ген. штаба Вооружен. Сил Рос.
Федерации, Ин-т воен. истории, Гос. полярн. акад. – Санкт-Петербург: Политехника-сервис, 2014. С. 50-59; Иванов
Г.В. Национальная безопасность России в Арктике: проблемы и решения // Вестник МГТУ, том 18, № 3, 2015. С.
401-406.
11 Romaniuk S. Militarizing the Arctic: Is Canada Ready for a Literal Cold War with Russia? // Geopolitical Monitor.
10.11.2015. URL: ; MacDonald A. The Militarization of the Arctic: Emerging Reality, Exaggeration, and Distraction // Canadian
Military Journal, Vol. 15, No. 3, Summer 2015. URL:
; Beary B. Race for the Arctic // CQ Global
Researcher, № 2, 2008. P. 213-242; Kpyl J., Mikkola H. The Global Arctic: The Growing Arctic Interests of Russia,
China, the United States and the European Union. FIIA Briefing Paper 133, 2013. 9 p.
В свете рассмотрения вопросов социально-экономического развития Арктического региона интересными оказались работы Лукина Ю.Ф., Гриняева С.Н., Дудина М.Н., Иващенко Н.П., Загорского А.В. Фадеева А.М., Николаевой А.Б., Скуфьиной Т.П. 12 , К. Кейл, О. Янга, Т. Толанда, Х. Конли 13 и др.
Региональная политика и национальные интересы арктических акторов исследовались в научных работах Конышева В.Н., Сергунина А.А., Павленко В.И., Александрова О.Б., Овлащенко А.В., Журавля В.П., Песцова С.К. 14 , П. Баева, М. Энкера, К. Пулккинена 15 и др.
Проблемы сохранения арктических экосистем и обеспечения экологической безопасности при хозяйственном освоении региона подробно раскрыты в работах Соколова Ю.И., Чистюхиной С.Н., Подоплекина А.О., Бородина К.А., Илюхина В.Н., Богоявленского В.И., Немченко С.Б. 16 , Т. Фенджа, Б. Фанстона, Л. Ноулан,
12 Лукин Ю.Ф. Российская Арктика в изменяющемся мире: монография. Сев. (Арктич.) федер. ун-т им.
Ломоносова. – Архангельск: ИПЦ САФУ, 2013. 281 с.: ил.; Гриняев С.Н. Экономическое, технологическое и
морское сотрудничество в Арктике // Право и инвестиции. 2015. № 1-2. С. 76-77; Дудин М.Н., Иващенко Н.П.
Мировой опыт и тенденции инновационного освоения Арктических территорий // МИР (Модернизация.
Инновации. Развитие). 2015. Т. 6. № 4. С. 107-117; Загорский А.В. Международно-политические условия развития
Арктической зоны Российской Федерации. под ред. А.В. Загорского; ИМЭМО РАН. – М.: Магистр, 2015. 304 с.;
Фадеев А.М. Совершенствование экономических подходов к управлению освоением морских углеводородных
месторождений Арктики. Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Ин-т эконом. проблем им. Г.П. Лузина. – Апатиты,
2012. 269 с.; Николаева А.Б., Селин В.С. Проблемы и перспективы формирования особых экономических зон в
российской Арктике: [монография]. РАН, КНЦ, Ин-т эконом. проблем. – Апатиты: Изд-во Кольского научного
центра РАН, 2009. 147 с.; Скуфьина Т.П. Развитие российской Арктики в условиях усиления борьбы за обладание
минерально-сырьевыми ресурсами // Федерализм. 2014. № 2 (74). С. 95-108.
13 Keil K. Economic Potential. Arctic security matters. EU Institute for Security Studies, 2015. ISS Report No. 24. P. 21-
31; Young O.R. Arctic Politics in an Era of Global Change // The Brown Journal of World Affairs, Fall/Winter 2012.
Volume XIX, Issue 1. P. 165-178; Conley H.A., Pumphrey D.L., Toland T.M., David M. Arctic Economics in the 21st
Century: The Benefi ts and Costs of Cold. A Report of the CSIS Europe Program, July 2013. 67 p.
14 Конышев В.Н., Сергунин А.А. Национальные интересы России в Арктике: мифы и реальность // Национальные
интересы: приоритеты и безопасность. 2011, № 29. С. 2-11.; Павленко В.И. Арктическая зона Российской
Федерации в системе обеспечения национальных интересов страны // Арктика: экология и экономика № 4 (12),
2013. С. 16-25; Александров О.Б. Интересы и приоритеты арктической стратегии Евросоюза // Вестник МГИМО
университета. 2013. № 3 (30). С. 12-17; Овлащенко А.В. Формирование арктической политики ЕС // Мировая
экономика и международные отношения. 2009. № 7. С. 28-36; Журавель В.П. Китай, Республика Корея, Япония в
Арктике: политика, экономика, безопасность // Арктика и Север. 2016. № 24. С. 112-144; Песцов С.К. Стратегия и
политика России в Арктике // Информационно-аналитический бюллетень «У карты Тихого океана», 2016. № 45
(243). С. 6-19.
15 Baev P.K. Russia’s Arctic aspirations. Arctic security matters. EU Institute for Security Studies, 2015. ISS Report No.
24. P. 51-56; Anker M., The High North and Russo-Norwegian bilateral economic relations. Russia, Finland and Norway:
Economic Essays // BOFIT Online, 2009. No. 15. P. 32-41; Pulkkinen K. The Arctic Council and the Northeast Asian
Observers. Swedish Institute of International Affairs. URL: .
16 Соколов Ю.И. Арктика: к проблеме накопленного экологического ущерба // Арктика: экология и экономика № 2
(10), 2013. С. 18-27; Чистюхина С.Н. Защита окружающей среды Арктики (международно-правовой аспект) //
Вестник РУДН, серия Юридические науки, 2008, № 2. С. 94-100; Подоплекин А.О. Арктика: территория диалога и
защиты окружающей среды // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия:
Гуманитарные и социальные науки. 2013. № 6. С. 159-160; Бородин К.А., Скрипниченко В.А. Формирование
рационального природопользования при освоении морских нефтяных месторождений в Арктике // Вестник
Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2014. № 5. С.
116-124; Илюхин В.Н. Нормативные и правовые аспекты поисково-спасательного обеспечения морской
деятельности России в Арктике // Арктика: экология и экономика. 2015. № 1 (17). С. 76-81; Богоявленский В.И.
Арктический шельф: природно-техногенные угрозы экосистеме при освоении ресурсов нефти и газа // Вестник
МЧС. 2013. № 6-7. С. 35-41; Немченко С.Б. О реализации функции государства по предупреждению и ликвидации
последствий чрезвычайных ситуаций в Арктике. Правовая политика в сфере обеспечения безопасности в Арктике:
материалы круглого стола. Мурманск, 26 ноября 2014 года. Под общ. ред. Э.Н. Чижикова, А.В. Малько, С.Б.
Немченко; сост. А.А. Смирнова, Н.И. Уткин. СПб.: Санкт-Петербургский университет ГПС МЧС России. 2015. 252
с.
О. Гилджа 17 и др.
Исследование перспектив развития транспортных коммуникаций Арктики представлено в публикациях Рукши В.В., Николаевой А.Б., Селина В.С., Данилова А.И., Ченских Н.А., Агаркова С.А., Смирнова С.М., Золотухина И.Н. 18 , Б. Гуннарссона, Дж. Маккензи, Л. Джейкобсон 19 и др.
Изучением происходящих в Арктике политических процессов с позиции международного права занимались Вылегжанин А.Н., Моисеев Е.Г., Паничкин И.В., Шинкарецкая Г.Г., Ковалев А.А., Саваськов П.В., Михина И.Н., Гаврилов В.В., Овлащенко А.В., Покровский И.Ф. 20 , С. Гроувз, Дж. Хоук, К. Аллен 21 и др.
Рассмотрению деятельности основных площадок и форм международного сотрудничества в Арктике посвящены работы Конышева В.Н., Сергунина А.А.,
17 Fenge T., Funston B. The practice and promise of the Arctic Council. Greenpeace independent report, 2015. 33 p. URL:
;
Nowlan L. Arctic Legal Regime for Environmental Protection. IUCN, Gland, Switzerland and Cambridge, UK and ICEL,
Bonn, Germany. 2001. xii + 70 p. URL: ; Gilg O.
Climate change and the ecology and evolution of Arctic vertebrates // Annals of the New York Academy of Sciences,
Issue: The Year in Ecology and Conservation Biology, 2013. P. 166-190.
18 Рукша В.В., Головинский С.А., Смирнов А.А. Атомный ледокольный флот России и перспективы развития
Северного морского пути // Арктика: экология и экономика. 2013, № 1 (9). С. 78-83; Николаева А.Б. Северный
морской путь: проблемы и перспективы // Вестник Кольского научного центра РАН. 2011. № 4. С. 108-112; Селин
В.С. Оценка возможностей развития морских коммуникаций в Российской Арктике // Вестник Кольского научного
центра РАН. 2011. № 4. С. 22-28; Данилов А.И., Алексеев Г.В., Клепиков А.В. Последствия изменения климата для
морской деятельности в Арктике // Лед и снег. 2014. № 3 (127). С. 91-99; Ченских Н.А. Транспортные пути
Арктики: подходы России и США // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2015. № 4 (13). С.
116-120; Агарков С.А., Селин В.С. Арктические коммуникации в глобальной экономике и развитие Северного
морского пути // Вестник МГТУ, том 18, № 3, 2015. С. 369-372; Smirnov S.M., Zhuravel Yu.G. The Northern Sea
Route and its impact on Asia-Pacific // Asia-Pacific Journal of Marine Science & Education, 2015. Vol. 5. № 2. P. 98-
103; Золотухин И.Н. Северный морской путь как трансокеаническая магистраль. Проблемы освоения в аспекте
интересов держав Северной Пацифики: взгляд из России // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2013. № 2
(25). С. 16-29.
19 Gunnarsson B. The future of Arctic Marine operations and Shipping Logistics. The Arctic in World Affairs: A North
Pacific Dialog on the Future of the Arctic. Edited by O.R. Young, J.D. Kim, Y.H. Kim. North Pacific Arctic Conference
Proceedings. – Publisher: Seoul: Korea Maritime Institute; Honolulu: East-West Center. 2013. P. 37-62; McKenzie J.,
Klarich S., Ardrey C., Lagor K. The Bering Strait: Reducing Risk Through International Cooperation and Capability
Improvements. – Brown University Watson Institute for International and Public Affairs, United States Coast Guard
Academy Center for Arctic Study and Policy, World Wildlife Fund Arctic Program. 103 p.; Jakobson L. China prepares for
an ice-free Arctic. SIPRI Insights on Peace and Security. 2010. № 2. 16 p.
20 Вылегжанин А.Н. Вопросы толкования и исполнения Договора о Шпицбергене 1920 года // Московский журнал
международного права. – М.: Междунар. отношения, 2010, № 1. С. 4-30; Моисеев Е.Г. Арктика и международное
право. Право и государство: теория и практика. – М.: Право и государство, 2008, № 9 (45). С. 101-104; Паничкин
И.В. Международно-правовые основы предотвращения морских нефтяных загрязнений в Арктике //
Международное публичное и частное право. – М.: Юрист, 2014, № 5 (80). С. 16-20; Шинкарецкая Г.Г. Россия,
Арктика, континентальный шельф // Московский журнал международного права. – М.: Междунар. отношения,
2009, № 1. С. 119-131; Ковалев А.А. Международно-правовой режим Арктики и интересы России // Индекс
безопасности. 2009. № 3-4 (90-91), Т. 15. С. 115-124; Саваськов П.В. Правовой режим Арктики. Арктика: зона мира
и сотрудничества. – М.: ИМЭМО РАН, 2011. С. 27-39; Михина И.Н. Международно-правовой режим морских
пространств Арктики. Дис. … канд. юрид. наук: 12.00.10 – М., 2003. 252 c.; Gavrilov V.V. The LOSC and the
Delimitation of the Continental Shelf in the Arctic Ocean // The International Journal of Marine and Coastal Law, № 31
(2), March 2016. P. 315-338; Овлащенко А.В., Покровский И.Ф. Перспективы правового режима морской
транспортной среды российской Арктики: дуализм подходов или их эклектизм? // Транспортное право. – М.:
Юрист, 2012, № 1. С. 12-20.
21 Groves S., Accession to Convention on the Law of the Sea Unnecessary to Advance Arctic Interests. Heritage
Foundation Backgrounder No. 2912, June 26, 2014. URL: ; Houck J.W. The Opportunity Costs of Ignoring
the Law of Sea Convention in the Arctic. Hoover Institution: Arctic Security Initiative, 2013. URL:
; Allen C.H. «Lead in the Far North» by
acceding to the Law of the sea convention // Washington Journal of Environmental Law & Policy . URL:
.
Загорского А.В., Моргунова Б.А., Гудева П.А., Лукина Ю.Ф., Трояковой Т.Г. 22 , Г. Корелла, И. Олдберга, А. Бэйлз 23 и др.
Несмотря на то, что в отечественной и зарубежной науке о международных отношениях представлено значительное число работ, посвящённых вопросам национальной безопасности РФ в Арктике, серьёзным упущением большинства из них, по нашему мнению, является отсутствие чётко определённого объекта безопасности. Не имея полного представления об объекте, безопасность которого необходимо обеспечить, сложно выявить явления, угрожающие национальной безопасности. Преимущественно это связано с тем, что научное сообщество по-прежнему далеко от консенсуса по поводу единого понятийного аппарата теории национальной безопасности. Вместе с тем, эффективное функционирование системы обеспечения национальной безопасности государства невозможно без четкого понимания сущности и содержания базовых категорий этой теории.
В данной работе исследован и уточнен категориальный аппарат теории национальной безопасности с использованием аксиологического подхода. Полученные автором теоретические результаты позволили ему применить новый подход для исследования всего комплекса проблематики обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в Арктике в интересах вскрытия и классификации основных угрожающих явлений в регионе и рассмотрения государственной политики РФ по их нейтрализации.
Эмпирическая база исследования представлена несколькими группами документов:
– международные договоры, участницей которых является РФ; 24
– нормативно-правовые акты РФ в сфере обеспечения национальной
безопасности; 25
– нормативно-правовые акты РФ, определяющие основные направления
22 Конышев В.Н., Сергунин А.А. Международные организации и сотрудничество в Арктике // Вестник
международных организаций. 2011, № 3. С. 27-36; Загорский А.В. Проблемы арктического сотрудничества и
механизмы их решения. Арктика: зона мира и сотрудничества. – М.: ИМЭМО РАН, 2011. С. 170-193; Моргунов
Б.А. Международное сотрудничество – ключ к решению экологических проблем в Арктике // Арктические
ведомости. 2012. № 3. С. 44-53; Гудев П.А. Перспективы формирования международного режима в Арктике //
Международная жизнь. 2014. № 2. С. 88-101; Лукин Ю.Ф. Арктические проекты межрегиональной интеграции //
Арктика и Север, 2013. № 13. С. 14-33; Troyakova T.G. The cooperation of Russia and Northeast Asian Countries in the
Arctic // East Asia-Arctic Relations: Boundary, Security and International Politics. Ed. by Kimie Hara and Ken Coates.
CIGI Waterloo, Canada. P.117-126.
23 Corell H. The Arctic. An Opportunity to Cooperate and to Demonstrate Statesmanship // Vanderbilt Journal of
Transnational Law. 2009. Vol. 42. Issue 4. P. 1065-1079; Oldberg I. Soft security in the Arctic. The role of Russia in the
Barents Euro-Arctic Council and the Arctic Council. UI Occasional Paper, 2011. № 4. 55 p.; Bailes A. Understanding the
Arctic Council: A "sub-regional" perspective. Centre for Arctic Policy Studies, Institute of International Affairs University
of Iceland. Occasional Paper. 17 p.
24 Конвенция ООН по морскому праву 1982 года; Международная конвенция по охране человеческой жизни на
море от 01 ноября 1974 года; Международная конвенция по предотвращению загрязнения с судов от 02 ноября
1973 года; Соглашение о сотрудничестве в авиационном и морском поиске и спасении в Арктике от 12 мая 2011
года; Соглашение о сотрудничестве в сфере готовности и реагирования на загрязнение моря нефтью в Арктике от
15 мая 2013 года; и т.д.
25 Конституция РФ от 12 декабря 1993 года; Федеральный закон от 28 декабря 2010 года № 390-ФЗ «О
безопасности»; Федеральный закон от 06 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»;
Федеральный закон от 03 апреля 1995 года № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности»; Федеральный закон
от 31 июля 1998 года № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне РФ»;
Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 года № 683 «О Стратегии национальной безопасности РФ»; и т.д.
государственной политики в Арктике; 26
– нормативно-правовые акты зарубежных стран в области реализации арктической политики; 27
– электронные ресурсы – официальные сайты российских 28 и зарубежных 29 органов государственной власти.
Теоретико-методологические основы исследования. При написании данной научно-исследовательской работы автор преимущественно опирался на теоретические идеи, выработанные в рамках неореалистской парадигмы в науке о международных отношениях.
В ходе исследования был применён широкий спектр эмпирических и теоретических методов, характерных для политической науки. При выборе ведущих методологических подходов автор учитывал тот факт, что в практике современных политических исследований основными являются системный и сравнительный методы, причём второй из них становится основополагающим. 30 Практическое применение сравнительного метода позволило произвести сопоставление военной мощи и потенциала ключевых арктических игроков, а также сравнить их национальные интересы на предмет выявления возможных намерений нанести ущерб национальной безопасности РФ (при конфликте интересов) и перспективных направлений развития сотрудничества (при совпадении интересов). За счёт применения системного метода автору удалось добиться комплексного исследования механизма обеспечения национальной безопасности России в Арктическом регионе.
Кроме того, сложность исследуемого предмета предопределила
многообразие научных подходов, использованных в рамках данной работы. Благодаря использованию аксиологического подхода к теории национальной безопасности автору удалось систематизировать категориальный аппарат данной теории и произвести комплексную оценку национального достояния России в
26 Кодекс торгового мореплавания РФ от 30 апреля 1999 года № 81-ФЗ; Основы государственной политики РФ в
Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу (утверждены Президентом РФ 18 сентября 2008 года
№ Пр-1969); Стратегия развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до
2020 года (утверждена Президентом РФ 08 февраля 2013 года); Указ Президента РФ от 02 мая 2014 года № 296 «О
сухопутных территориях Арктической зоны Российской Федерации»; Постановление Правительства РФ от 14
марта 2015 года № 228 «Об утверждении Положения о Государственной комиссии по вопросам развития
Арктики»; и т.д.
27 «Стратегия правительства Норвегии на Крайнем Севере» 2006 года; «Северная стратегия Канады: наш Север,
наше наследие, наше будущее» 2009 года; «Стратегия Королевства Дания в отношении Арктики на 2011-2020
годы» 2011 года; «Директива по арктической политике США» 2009 года; «Национальная стратегия США по
Арктическому региону» 2013 года; «Стратегия Финляндии в Арктическом регионе» 2010 года; «Стратегия Швеции
для Арктического региона» 2011 года; «Парламентская резолюция об Арктической политике Исландии» 2011 года;
и т.д.
28 Официальный сайт Президента РФ. URL: ; Официальный сайт Правительства РФ. URL:
; Официальный сайт Совета Федерации Федерального Собрания РФ. URL: ;
Официальный сайт Государственной Думы Федерального Собрания РФ. URL: ;
Официальный сайт Совета Безопасности РФ. URL: ; и т.д.
29 Официальный сайт Администрации Президента США. URL: ; Официальный
сайт Правительства Норвегии. URL: ; Официальный сайт
Правительства Канады. URL: ; Официальный сайт Дании. URL:
; Официальный сайт Правительства Швеции. URL:
; и т.д.
30 Воскресенский А.Д. Политические системы и модели демократии на Востоке. М.: Аспект Пресс, 2007. С.13-14.
Арктике. С целью рассмотрения динамики формирования и развития государственной политики ключевых региональных акторов был применен исторический подход.
Научная новизна данного исследования состоит в следующем:
Во-первых, применение постулатов аксиологического подхода позволило впервые произвести комплексную оценку объекта обеспечения национальной безопасности Российской Федерации в Арктике, в качестве которого рассматриваются национальное достояние и национальные интересы страны.
Во-вторых, на основе аксиологических постулатов автор выработал собственный теоретический подход к систематизации категориального аппарата теории национальной безопасности, а также к вскрытию и классификации явлений, угрожающих безопасности страны, на основе которого были определены основные вызовы, опасности и угрозы Российской Федерации в Арктике.
В-третьих, автор представил механизм обеспечения национальной безопасности России в Арктике, а также исследовал основные направления российской политики по нейтрализации угроз национальной безопасности страны в регионе, что позволило выработать ряд предложений по дальнейшему развитию АЗРФ и укреплению международного сотрудничества в Арктике.
Теоретическая и практическая значимость работы. Основную теоретическую ценность работы представляет сформированный автором на основе аксиологических постулатов теоретический подход к систематизации базовых категорий теории национальной безопасности, а также к выявлению и классификации вызовов, опасностей и угроз национальной безопасности. Данные теоретические выкладки, по мнению автора, носят универсальный характер и могут быть использованы при проведении научных исследований по широкой тематике национальной безопасности любого государства.
С практической стороны использование результатов данного исследования государственными ведомствами может повысить эффективность российской политики в сфере обеспечения национальной безопасности в Арктике. Основные выводы и результаты исследования могут быть использованы представителями российского и зарубежного научного сообщества, занимающимися изучением происходящих в Арктике политических и экономических процессов. Также материалы научно-исследовательской работы могут применяться в учебном процессе при разработке учебно-методических и лекционных материалов, при подготовке студентов вузов, обучающихся по таким направлениям, как: «Международные отношения», «Политология», «Регионоведение» и т.д.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Арктическое достояние России по многим параметрам превосходит достояние других стран региона. В частности, более половины всего населения Арктики проживает на территории РФ (2391,652 тыс. чел.); ей принадлежит наибольший участок земной поверхности за Полярным кругом (28% от общей площади); в АЗРФ обнаружены крупнейшие мировые месторождения углеводородов; под юрисдикцией страны находится кратчайший морской путь, соединяющий Азию и Европу (СМП); на побережье России расположена большая часть морских арктических портов (18 единиц); а также она располагает
крупнейшим в мире ледокольным флотом (40 действующих судов), который позволяет активно осваивать арктические территории. В этой связи автор считает, что в ближайшем будущем Россия продолжит удерживать лидирующие позиции в системе международных отношений Арктического региона.
2. Результаты исследования указывают на несостоятельность выдвигаемого
многими западными экспертами тезиса о ведении Россией экспансионистской
политики в Арктике, крайним проявлением которой рассматривается возможная
военная агрессия против других стран региона. Россия заинтересована в
сохранении существующего в Арктике статус-кво, поскольку её национальное
достояние в регионе превосходит достояние любой другой страны, и, в случае
пересмотра существующего в регионе международного порядка, Москва рискует
потерять намного больше, нежели чем приобрести. В этой связи автор
утверждает, что комплексные меры по укреплению военной мощи России в
Арктике были предприняты исключительно в целях обеспечения защиты
национального достояния страны в регионе.
3. На основе теоретического подхода, выработанного в рамках
проведённого исследования, автором были определены 12 основных явлений,
угрожающих национальной безопасности РФ в Арктике, которые были разделены
на вызовы, опасности и угрозы исходя из степени заключённого в них риска
нанесения значимого ущерба объекту безопасности, в их числе:
– шесть угроз: (1) полномасштабное военное столкновение РФ со странами НАТО в Арктике; (2) проведение террористических актов на объектах гражданского пользования, транспортной и промышленной инфраструктуры, морской экономической деятельности и т.д.; (3) активизация деятельности трансграничных преступных группировок, занимающихся незаконным оборотом природных ресурсов, оружия, боеприпасов, взрывчатых и отравляющих веществ, наркотических средств и психотропных препаратов; (4) промышленный шпионаж (в том числе кибершпионаж) против военных объектов, объектов ядерной энергетики и предприятий отечественного военно-промышленного комплекса (ВПК), расположенных в АЗРФ; (5) подрыв биоразнообразия арктической флоры и фауны из-за деятельности браконьеров; (6) возможность установления международного контроля над трассой СМП;
– две опасности: (1) загрязнение окружающей среды вследствие нарастания хозяйственной деятельности в Арктике либо возникновения аварий на объектах морской экономической деятельности и объектах атомной промышленности; (2) возникновение чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, связанных с изменением климатических процессов в Арктике;
– четыре вызова: (1) тенденция к политизации экологических проблем в российской части Арктики с целью подрыва имиджа России на мировой арене; (2) действия Норвегии по вытеснению российских рыбопромысловых судов из традиционных районов промысла в Баренцевом и Норвежском морях, а также попытка установления исключительной национальной юрисдикции на 200-мильную зону вокруг Шпицбергена и на её дно и недра; (3) воздействие различных НПО и НКО на население, проживающее в АЗРФ, с целью дестабилизации внутриполитической обстановки за счёт создания сепаратистских
настроений; (4) наличие территориальных споров в Арктике как предпосылка для возникновения международного конфликта.
Все эти явления были разбиты на две группы – угрозы военного (пять) и невоенного (семь) характера, что было обусловлено необходимостью исследования механизма их нейтрализации.
4. С военно-политической точки зрения все арктические и субарктические
страны рассматривают Арктику, прежде всего, в контексте обеспечения
региональной безопасности, в то время как для России и США она является
одним из ключевых регионов, который встроен в глобальную архитектуру
безопасности. Результаты исследования свидетельствуют о том, что имеемой
военной мощи НАТО в регионе достаточно для того, чтобы нанести поражение
российской арктической группировке войск, после чего силы НАТО смогут
практически беспрепятственно наносить удары по большей части территории РФ
с арктических направлений с применением крылатых ракет «Томагавк», в том
числе и по объектам стратегических ядерных сил. Таким образом, США и НАТО
имеют объективную возможность для нанесения ущерба национальному
достоянию России в Арктике. Хотя такие намерения ими открыто не
декларируются, анализ политики США и НАТО указывает на то, что военные
приготовления западных стран в Арктике носят во многом антироссийскую
направленность. Осуществляется, как общее ужесточение антироссийской
риторики западных стран, так и физическое приближение НАТО к границам РФ
(в том числе активизация усилий по вовлечению в Альянс Швеции и Финляндии,
развёртывание регионального сегмента системы противоракетной обороны и т.д.).
В этой связи автор считает, что наивысшую угрозу национальной безопасности РФ в Арктике представляет возможность её военного столкновения со странами НАТО, которое может перерасти в полномасштабную войну. В случае реализации данной угрозы национальному достоянию России может быть причинён максимально возможный прямой ущерб.
5. В силу отсутствия взаимного доверия на современном этапе арктические
и субарктические страны стали заложниками так называемой «дилеммы
безопасности», когда меры, принимаемые одним игроком в целях укрепления
национальной безопасности, приводят к ослаблению безопасности другого и
наоборот. Именно поэтому среди региональных тенденций в Арктике особое
место занимает активная милитаризация региона, в ходе которой каждый из
игроков пытается гарантированно обеспечить свою национальную безопасность,
то есть защитить своё национальное достояние от возможных посягательств со
стороны соседей. В данной связи мы считаем, что в ближайшее десятилетие
«милитаризация» останется одной из основных тенденций развития
международных отношении в Арктике.
Россия, как и другие арктические страны, предпринимает активные меры по наращиванию военной мощи в регионе. По нашему мнению, в кратко- и среднесрочной перспективе выполнение данной задачи должно обеспечиваться преимущественно за счёт развёртывания мобильных противокорабельных и зенитных ракетных комплексов, которые служат исключительно оборонительным целям. Таким образом, РФ сможет укреплять свою обороноспособность, не
подрывая безопасность других арктических государств, тем самым стремясь внести позитивный вклад в разрешение региональной «дилеммы безопасности».
6. С точки зрения реализации национальных интересов в Арктике, в последние годы РФ столкнулась с рядом внутренних и внешних проблем при продвижении крупных экономических проектов, ключевыми из которых являются «Ямал-СПГ» и СМП. Наибольший негативный эффект возымели введенные западными странами экономические санкции и существенное падение цен на энергоносители. В тоже время санкционная политика Запада способствовала усилению сотрудничества России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (в том числе с Китаем, Японией и Республикой Корея) на арктическом направлении.
Данные страны проявляют устойчивый интерес к наращиванию поставок российских углеводородов для удовлетворения растущего внутреннего спроса, а также к использованию СМП для перевозки своих товаров на европейские рынки. Таким образом, Арктика выступает в роли уникальной площадки для налаживания взаимовыгодного сотрудничества России, Китая, Японии и Республики Корея, развитие которого будет способствовать успешной реализации экономических проектов в АЗРФ.
Этой же цели, по мнению автора, может служить применение концепции морских челночных перевозок в Арктике, которое создаёт наиболее оптимальные условия для организации трансарктического судоходства по трассе СМП на круглогодичной основе. Для этого при входе на СМП в восточной и западной частях Арктики необходимо создать два крупных логистических центра на базе «незамерзающих» портов с круглогодичной навигацией (например, порты Мурманск и Петропавловск-Камчатский).
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в монографии, написанной в соавторстве (авторский вклад 1,2 п.л.), и шести научных публикациях автора (три из них опубликованы в изданиях из перечня ВАК, одна – в издании, включённом в международную базу данных Scopus), а также в докладах на российских и зарубежных научно-практических конференциях, в том числе: VIII Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Россия – XXI век: Борьба с новыми вызовами» (22-24 мая 2015 г. – Дальневосточный Федеральный университет, г. Владивосток, Российская Федерация); XII Международный симпозиум «Гуманитарные и общественные науки в Европе: достижения и перспективы» (26 января 2017 г. – Ассоциация перспективных исследований и высшего образования «Восток-Запад», г. Вена, Австрия).
Соотношение категорий «риск», «вызов», «опасность», «угроза» и «ущерб» в теории национальной безопасности
Проблема обеспечения безопасности является одной из ключевых в науке о международных отношениях, в связи с чем она была и остаётся под пристальным вниманием как профессионалов (ученых и государственных деятелей), так и простых граждан. Для того чтобы понять содержание и сущность феномена «безопасность» необходимо провести анализ дефиниций данной категории, употребляемых в различных информационных источниках.
Начать анализ уместно с поиска этимологических корней слова «безопасность». В толковом словаре русского языка Ожегова С.И. «безопасность» определена как «состояние, при котором не угрожает опасность, есть защита от опасности»40, то есть фактически «безопасность» противопоставляется «опасности». В свою очередь «опасность» истолковывается как «возможность, угроза чего-нибудь очень плохого, какого-нибудь несчастья»41. В английском словаре издательства «Macmillan Publishers» «безопасность» определена как «защищенность от атаки, ущерба, разрушения», а так же как «ощущение уверенности и защищенности»42. Таким образом, в самом общем смысле «безопасность» понимается как состояние отсутствия возможности или угрозы наступления какого-либо негативного события (опасности). Вариативность определений «безопасности», отраженная авторами различных словарей, указывает на сложный характер данной категории. Тем не менее, упрощенные, чисто лингвистические толкования «безопасности» не раскрывают должным образом сути данного научного феномена. В связи с этим стоит отметить, что категория «безопасность» подвергалась глубокому осмыслению в рамках различных гуманитарных наук, прежде всего философских, социологических, политических, экономических и военных.
В научной литературе существует множество методологических подходов к раскрытию сущности и содержания категории «безопасность»: так, например, философы трактуют её как «состояние, тенденции развития и условия жизнедеятельности социума, его структур, институтов и установлений, при которых обеспечивается сохранение их качественной определенности, оптимальное соотношение свободы и необходимости»; психологи – как «ощущение, восприятие и переживание потребности в защите жизненных потребностей и интересов людей»; а политологи рассматривают данный феномен в качестве «свойства определенной системы и результата деятельности ряда систем и органов государства, а также самого процесса деятельности, направленного на достижение поставленных задач по обеспечению защищенности личности, общества и государства».43
В самом общем, традиционном для политических наук смысле, «безопасность» понимается как «физическое выживание государства, защита и сохранение его суверенитета и территориальной целостности, способность адекватно реагировать на любые реальные и потенциальные угрозы»44. При этом «безопасность» является исключительно социальным феноменом, так как отражает субъективное отношение человека (социума) к окружающему его миру. Как справедливо отметил Прохожев А.А., «безопасность» не может существовать сама по себе, вне жизнедеятельности человека и социума. «Она тесно связана со всеми сторонами жизни человека и общества, коренной задачей которых является обеспечение своего собственного существования и развития».45 Профессор Литвинов Э.П. также рассматривает «безопасность» в качестве сложного социального явления, тем не менее, он отмечает, что последняя являет собой лишь «элемент не менее сложных социальных систем» таких как личность, общество, государство, а также различные сферы жизнедеятельности общества (политическая, экономическая, духовная и др.). При этом научное решение проблем «безопасности» главным образом призвано «определить сущность и содержание данного феномена», а «рассмотрение и анализ безопасности как структурного элемента сложных социальных систем позволит выявить условия их функционирования, так как безопасность в данном случае выступает в качестве важнейшего фактора их жизнедеятельности, существования и функционирования».46 Таким образом, социальная природа «безопасности» приводит к пониманию данного феномена в качестве необходимого условия непрерывного развития личности, общества и государства, которое сопряжено с постоянным преодолением противоречий и опасностей ежедневной практической деятельности, осуществляемой «в условиях неопределённости и риска, реально существующих внешних и внутренних угроз»
Анализ национальных интересов ключевых игроков Арктического региона
Арктика обладает крайне суровыми климатическими условиями, что осложняет ведение любой деятельности и комфортное проживание там человека. В связи с этим арктические просторы остаются наименее заселенным регионом Земли. Так, по состоянию на 2015 год в Арктической зоне РФ (АЗРФ) проживало 2391652 человека, что составляет 1,6% от общей численности населения России в 146267,3 тыс. человек134 (см. таблицу А.1). Совокупная численность населения оставшихся семи государств-членов А8 по состоянию на 2015 год составляла 2083370 человек (см. таблицу А.2).
Таким образом, общее число людей, постоянно проживающих в Арктике, составляет 4475022 человека (0,06% от общей численности населения планеты), при этом более половины из них (53,4%) проживают в АЗРФ. Самые крупные российские города заполярья – это Архангельск (350982 чел.), Мурманск (305236 чел.), Северодвинск (186172 чел.), Норильск (176251 чел.), Воркута (60368 чел.).135 Для сравнения численность населения исландского Рейкьявика составляет более 100 тыс. человек, а норвежского Тромсе – 71 тыс. человек.136
Рассматривая этнический состав населения Арктики, стоит отметить, что большую его часть составляют представители европеоидной расы, преимущественно проживающие в больших городах. Оставшаяся часть населения представлена десятками групп коренных народов Крайнего Севера, столетиями проживавших на этих землях. Так, в российской Арктике проживает 40 коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (общей численностью около 244 тыс. человек), к которым относятся: долганы, алеуты, коряки, ханты, манси, ненцы, нанайцы, саамы, эвенки, эскимосы, селькупы, чукчи и другие. Кроме того, на Севере страны проживают коренные народности, не относящиеся к малочисленным – это якуты и коми (численностью более 400 тыс. человек).137
На сегодняшний день Российской Федерации принадлежит крупнейший участок Арктики. Протяжённость побережья России в Арктике составляет 22600 километров, что составляет 58% от общей протяженности арктического побережья.
В соответствии с Основами государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу Арктической зоной Российской Федерации именуется «часть Арктики, в которую входят полностью или частично территории Республики Саха (Якутия), Мурманской и Архангельской областей, Красноярского края, Ненецкого, Ямало-Ненецкого и Чукотского автономных округов, определенные решением Государственной комиссии при Совете Министров СССР по делам Арктики от 22 апреля 1989 года, а также земли и острова, указанные в Постановлении Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР от 15 апреля 1926 года «Об объявлении территорией СССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане», и прилегающие к этим территориям, землям и островам внутренние морские воды, территориальное море, исключительная экономическая зона и континентальный шельф Российской Федерации, в пределах которых Россия обладает суверенными правами и юрисдикцией в соответствии с международным правом».1 расположенных в Северном Ледовитом океане» и других актах СССР.139
Границы морских пространств РФ, в том числе и в Северном Ледовитом океане, определяются в соответствии с нормами международного права, в частности с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года. Стоит отметить, что до 1982 года в вопросах раздела арктических просторов превалировал секторальный подход, в рамках которого северный полюс рассматривался в качестве «начальной точки отсчета». От него к окраинам материковой части пяти арктических стран проводились условные линии (меридианы), которые и разграничивали все пространство Арктики на пять секторов. В соответствии с данным подходом за СССР (позже РФ) закреплялся наибольший арктический сектор – 9,3 млн. кв. км., что составляет 44% от общей площади Арктики (см. таблицу А.3). Однако, в 1982 году с принятием ООН Конвенции по морскому праву, арктическим странам пришлось пересмотреть свои границы. В соответствии с данной конвенцией морское пространство прибрежного государства включает в себя внутренние воды, территориальное море (ТМ), исключительную экономическую зону (ИЭЗ) и континентальный шельф (КШ). Прибрежное государство обладает полным суверенитетом над примыкающими к её сухопутной территории внутренними водами140 и ТМ141, которые фактически являются частью территории страны. При этом ширина территориального моря не может превышать 12 морских миль, отмеряемых от исходных линий. В ИЭЗ142 (удаляющейся от побережья на 200 морских миль) и на КШ143 (по умолчанию простирающимся на 200 морских миль, но с заложенной Конвенцией возможностью расширения до 350 морских миль) прибрежное государство имеет ряд суверенных прав в сфере разведки, разработки, сохранения природных ресурсов и управления ими. При этом шельф и воды, находящиеся за пределами исключительной экономической зоны и континентального шельфа прибрежных стран, объявляются общемировым достоянием.
Сравнительный анализ военной мощи и потенциала ключевых игроков Арктического региона
Прежде чем перейти к непосредственной оценке военного потенциала ключевых арктических игроков, необходимо разобраться с сущностью и содержанием категории «военный потенциал», а также прояснить, каким образом она соотносится с категорией «военная мощь».
В отечественной научной литературе представлено значительное число работ, посвященных исследованию вышеназванных категорий. По нашему мнению, особого внимания заслуживают научные работы Пыжа В.В. 181 и Кириллова В.В.182, в которых авторы детально исследуют сущность и содержание категорий «военная мощь» и «военный потенциал». В рамках исследований оба учёных совершенно оправдано прибегли к философскому осмыслению диалектической взаимосвязи и взаимозависимости категорий «потенциал» и «мощь», которые соотносятся как категории «возможность» и «действительность». При этом по своему содержанию «потенциал» является более широким понятием, которым характеризуется совокупность имеемых (но ещё не реализованных) возможностей государства в различных сферах жизни общества. В процессе своей жизнедеятельности государство превращает в действительность (реализует) ряд имеемых у него возможностей, продуцируя различные материальные и духовные блага, накопление которых способствует укреплению мощи. Таким образом, категорией «мощь» определяется реализованная часть потенциала.
Представленный выше анализ в методологическом плане распространяется и на категории «военная мощь» и «военный потенциал». Категорией «военная мощь» определяется «совокупность выделенных государством на данный период времени сил и средств» 183, предназначенных для обеспечения национальной безопасности (физической защиты государства). При этом государство также обязано выделять ресурсы на развитие других сфер общественной жизни (социальная, экономическая, духовная и т.п.), в связи с чем, в военную мощь переводится только часть совокупного потенциала и ресурсов государства. В свою очередь категорией «военный потенциал» отражается «максимальное количество сил и средств, которые могут быть выделены из совокупного потенциала государства в целях наращивания военной мощи».184 Стоит отметить, что государства прибегают к полной реализации своего военного потенциала исключительно в случае крайней необходимости (например, во время ведения полномасштабной войны), так как это крайне негативно отражается на всех остальных сферах жизнедеятельности общества.
Как отмечает профессор Пыж В.В., «в условиях мирного времени большинство государств стараются выработать наиболее оптимальную, минимально необходимую для обеспечения надежной обороны, величину военной мощи».185 В данном случае военный потенциал государства характеризуется совокупностью двух показателей: (1) величиной сил и средств, уже выделенных государством на военные цели из своего совокупного потенциала (то есть фактическая военная мощь); (2) величиной сил и средств, которую государство может дополнительно выделить на военные цели при максимальном напряжении всех своих возможностей (так называемый резерв).
Таким образом, военный потенциал государства представляет собой продукт сложения его фактической военной мощи и имеемого резерва (кадрового, экономического, интеллектуального, промышленного, научно-технического и т.д.). Вместе с тем, всесторонняя оценка военного потенциала (мощи) государства является крайне сложной задачей, для выполнения которой необходимо подобрать ряд наиболее представительных показателей, определяющих всю сложность и многогранность исследуемого объекта в контексте решаемой задачи. В научной среде по-прежнему отсутствует единое понимание того, какое количество показателей будет достаточным для эффективной оценки военного потенциала (мощи) государства. В военных науках «количественное соотношение сил и средств до сих пор считается объективным показателем боевой мощи противоборствующих сторон, который позволяет определить степень превосходства одной из них над другой».186 Однако не все
Прохожев А.А. Общая теория национальной безопасности… С. 167-168. показатели поддаются количественному измерению. В частности не ясно, каким образом можно произвести полноценную и достоверную оценку духовных сил общества (интеллектуальный уровень, трудолюбие, мужество и т.д.), используя количественные методы. Кроме того, любые данные, полученные путём сопоставления отдельных показателей, вне зависимости от их важность и количества, будут «страдать определенной неполнотой и однобокостью, что не позволит комплексно охватить все аспекты таких сложных систем, как экономика страны и её вооруженные силы».187
Перейдём к рассмотрению некоторых показателей, которые, по нашему мнению, имеют прямое отношение к определению военного потенциала исследуемых государств (по данным открытых источников). Напомним, что в рамках данной работы военный потенциал рассматривается в качестве совокупности двух основных элементов – военной мощи (уже выделенные ресурсы) и резерва (ресурсы, которые можно мобилизовать). В этой связи целесообразно начать анализ с рассмотрения военной мощи государств. Для этого обратимся к материалам интернет портала GlobalFirepower.com (GFP), который на протяжении нескольких последних лет представляет развернутый рейтинг стран мира, ранжированных по уровню военной мощи.
При сравнении военной мощи государств эксперты GFP используют интегрированную методику оценки, которая учитывает более 50 различных факторов, в том числе: человеческий ресурс; количественный состав сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил; наличие природных ресурсов; финансовые и логистические возможности государства; а также ряд географических показателей. При этом фактор обладания страной ядерным оружием выносится за скобки. По результатам оценки каждому государству присваивается числовой индекс военной мощи, который при идеальных условиях должен стремиться к нулю
Основные направления арктической политики России по нейтрализации угроз национальной безопасности
Как отмечалось ранее одним из основополагающих документов, определяющих главные цели, задачи, стратегические приоритеты и механизмы реализации государственной политики РФ в Арктике, в том числе и в сфере военной безопасности, являются Основы-2008.328 Согласно документу главной целью РФ в сфере военной безопасности является «обеспечение благоприятного оперативного режима в АЗРФ, включая поддержание необходимого боевого потенциала группировок войск (сил) общего назначения Вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов в этом регионе». страны в регионе, предусмотрен Стратегией-2013.329 В частности, в документе сказано, что РФ будет осуществлять в регионе «всестороннее обеспечение боевой и мобилизационной готовности на уровне, необходимом и достаточном для решения задач недопущения силового давления и агрессии против РФ и её союзников, обеспечения суверенных прав РФ в Арктике и возможностей беспрепятственного осуществления всех видов её деятельности, нейтрализации внешних и внутренних военных опасностей и военных угроз в мирное время, обеспечения стратегического сдерживания, а в случае вооруженного конфликта – отражения агрессии и прекращения военных действий на условиях, отвечающих интересам РФ». Также озвучены планы по совершенствованию структуры и состава Вооруженных сил страны в регионе, развитию инфраструктуры их базирования в АЗРФ, модернизации систем контроля воздушного пространства и надводной обстановки.
В предыдущей главе мы отмечали, что сегодня по уровню военной мощи имеемых в Арктике сил Россия существенно уступает объединённым силам НАТО (см. таблицу Б.2). Особый перевес в пользу сил Альянса наблюдается при сопоставлении количества крупных надводных кораблей (пятикратное превосходство) и количества боевых самолётов (шестикратное превосходство). Учитывая данное отставание, в последние годы Москва стала уделять большее внимание вопросам укрепления обороноспособности страны на северном направлении. Ниже представлены основные направления военной деятельности России в Арктике.
Повышение внимания российского руководства к проблемам обеспечения безопасности страны в Арктике было продемонстрировано в 2014 году, когда на основе Северного флота ВМФ России было создано Объединённое стратегическое командование «Север» (ОСК «Север»). Впервые в истории задача обороны всей АЗРФ возложена на единую военную структуру, а не на несколько военных округов и флотов. Главной задачей ОСК «Север» на ближайшие годы станет строительство разветвленной системы баз и аэродромов, обеспечивающих повседневную деятельность в регионе, контроль над территорией и коммуникациями, а также оборона северных границ страны в случае вооруженного конфликта. Так, уже сегодня развёрнут ряд военных объектов на островных территориях АЗРФ. На начало 2016 года был завершён процесс постройки или реконструкции необходимой инфраструктуры (аэродромы, военные городки,
Стратегия развития АЗРФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года. административно-жилищные комплексы и т.д.) шести военных баз – на островах Средний (архипелаг Северная Земля), Земля Александры (архипелаг Земля Франца-Иосифа), Котельный (архипелаг Новосибирских островов), а также в поселке Рогачево (архипелаг Новая Земля), на острове Врангеля и мысе Шмидта.330
Задача проведения сухопутных операций возлагается на арктические бригады – особые соединения, оснащенные и подготовленные для условий Заполярья. Первая из них, 80-я отдельная мотострелковая бригада, дислоцированная в поселке Алакуртти Мурманской области, получила своё боевое знамя 17 января 2015 года. Вторая бригада будет развёрнута в Ямало-Ненецком автономном округе в 2017 году. В составе ОСК «Север» создана новая армия ВВС и ПВО, которая будет отвечать за восстановление системы противовоздушной обороны в регионе. В январе 2015 года арктическая группировка войск получила на вооружение новые зенитные ракетные комплексы С-400 «Триумф», которые в дополнение к ЗРК С-300 – дислоцированным на Кольском Севере – обеспечат безопасность в небе над Арктикой.331 В состав ОСК «Север» также вошли тактические группы, оснащенные современными противокорабельными комплексами. Министерством обороны РФ возводятся специальные модульные полярные военные городки, обеспечивающие нормальные условия службы и быта военнослужащих в арктических широтах.332
Огромное внимание уделяется созданию образцов вооружения, предназначенных для действий в сложных климатических условиях Заполярья. В 2015 году государственный холдинг «Вертолеты России» передал российским военным первый многоцелевой вертолет Ми-8АМТШ-ВА, разработанный специально для выполнения полётов в Арктике. Данная машина оснащена принципиально новой авионикой, в состав которой, помимо прочего, входит метеолокатор, несколько систем навигации (спутниковая, цифровая со встроенным генератором карт, а также бесплатформенная инерциальная система, позволяющая определять текущее местоположение винтокрылой машины при потере спутникового сигнала), инфракрасная аппаратуру и очки ночного видения для пилотов. Дальность полета Ми-8АМТШ-ВА превышает 1300 км, что позволяет использовать машину вдали от пунктов базирования при выполнении транспортно-десантных операций арктической группировки войск, мониторинга заданных зон ответственности, поисково-спасательных операций в АЗРФ и т.д.333
В настоящий момент ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» разрабатывает и ведёт строительство боевых кораблей, вспомогательных и патрульных судов для нужд ОСК «Север» в Арктике. В частности, бурную реакцию в западных СМИ вызвала новость о введении в состав флота первой многоцелевой атомной подводной лодки (АПЛ) четвертого поколения проекта 885 «Ясень», получившей название «Северодвинск». По мнению западных экспертов, уникальные технические показатели данного проекта делают АПЛ «практически неуязвимой перед лицом новейших систем противолодочных вооружений». Новые лодки спроектированы специально для действий в арктических широтах, и фактически «Северодвинск» стал «первой субмариной в мире, которая видит в арктической подводной каше почти все». Новейшие системы вооружения АПЛ позволяют выполнять широкий круг боевых задач – «от поражения наземных целей до борьбы с субмаринами и уничтожения всех типов надводных кораблей торпедами и сверхзвуковыми противокорабельными ракетами».334 Отечественные и зарубежные эксперты отмечают, что по многим показателям лодки проекта «Ясень» превосходят американский аналог «Seawolf», до этого считавшимися лучшими АПЛ XXI века. На сегодняшний день РФ ведёт строительство ещё пяти подлодок проекта «Ясень», всего же планируется построить семь подлодок данного проекта до 2020 года.335
Производится разработка специальной снегоболотоходной и колесной техники для сухопутных подразделений ОСК «Север». Отсутствие такой техники в подразделениях предопределяет их привязанность к дорогам общего пользования, значительно сокращает маневренность и автономность. Уже в январе 2015 года специалистами оборонных предприятий и Минобороны на полуострове Рыбачий (Мурманская область) было испытано более 25 образцов техники, специально разработанной для Арктики.336
Владимир Артамонов, Тамара МусиенкоАрктическая геополитика России: проблемы обеспечения безопасности
Артамонов Владимир Сергеевич
статс-секретарь - заместитель Министра Российской Федерации
по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям
и ликвидации последствий стихийных бедствий
доктор военных наук, доктор технических наук, профессор
Мусиенко Тамара Викторовна
Санкт-Петербургский университет ГПС МЧС России
доктор политических наук,
заместитель начальника университета по научной работе
профессор кафедры философии и социальных наук
Artamonov Vladimir Sergeevich
EMERCOM of Russia
State Secretary - 1st class State Counselor of the Russian Federation,
Doctor of Engineering Science,
Doctor of Military Sciences, Professor
E-Mail: [email protected]
Musienko Tamara Viktorovna
St. Petersburg University of the State Fire Service of EMERCOM of Russia
Doctor of Political Sciences, Deputy Chief for Research
Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences
E-Mail: [email protected]
УДК - 3.30.32.303.01
АРКТИЧЕСКАЯ ГЕОПОЛИТИКА РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ
Аннотация . В статье актуализирована проблема разработки эффективной геополитической стратегии обеспечения безопасности России в Арктике. Раскрыта суть современной российской геополитики в Арктике, ее ориентированность на минимизацию угроз устойчивого развития региона. Показана роль эффективной системы защиты населения и территорий, критически важных и потенциально опасных объектов в Арктической зоне Российской Федерации от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в реализации арктической геополитики страны.
Ключевые слова : региональный комплекс безопасности, комплексная безопасность, геополитика, геоэкономика, транспортная инфраструктура, Арктика, Северный морской путь, система мониторинга и прогнозирования
GEOPOLITICS OF RUSSIA IN THE ARCTIC: SECURITY PROBLEMS
Summary . The article actualized the problem of developing an effective geopolitical strategy for the security of Russia in the Arctic. The essence of modern Russian geopolitics in the Arctic, its orientation to minimize threats to sustainable development in the region is defined . The role of an effective system of protection of population and territory, critical and potentially dangerous objects in the Arctic zone of the Russian Federation from emergency situations of natural and man-made in the implementation of the country’s Arctic geopolitics is reflected.
Keywords : regional security complex, integrated security, geopolitics, geo-economics, transport infrastructure, the Arctic, the Northern Sea Route, monitoring and forecasting system
С вызовами и угрозами XXI века, создающими риски национальной безопасности, связана проблема обеспечения безопасности в Арктическом регионе.
В «Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года», разработанной во исполнение Основ государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу , утвержденных Президентом России 18 сентября 2008 года и утвержденной Президентом Российской Федерации в 2013 году (далее - Стратегия 2020) представлен перечень основных рисков и угроз, среди которых выделим прежде всего следующие:
— экстремальные природно-климатические условия, включая низкие температуры воздуха, сильные ветры и наличие ледяного покрова на акватории арктических морей;
— очаговый характер промышленно-хозяйственного освоения территорий и низкая плотность населения;
— удаленность от основных промышленных центров, высокая ресурсоемкость и зависимость хозяйственной деятельности и жизнеобеспечения населения от поставок из других регионов России топлива, продовольствия и товаров первой необходимости;
— низкая устойчивость экологических систем, определяющих биологическое равновесие и климат Земли, и их зависимость даже от незначительных антропогенных воздействий.
— отрицательные демографические процессы в большинстве приарктических субъектов Российской Федерации, отток трудовых ресурсов (особенно высококвалифицированных) в южные районы России и за границу;
— критическое состояние объектов жилищно-коммунального хозяйства, недостаточная обеспеченность населения чистой питьевой водой;
— износ основных фондов, в особенности транспортной, промышленной и энергетической инфраструктуры;
неразвитость базовой транспортной инфраструктуры, ее морской и континентальной составляющих, старение ледокольного флота, отсутствие средств малой авиации;
— недостаточное развитие навигационно-гидрографического и гидрометеорологического обеспечения мореплавания;
— отсутствие средств постоянного комплексного космического мониторинга арктических территорий и акваторий, зависимость от иностранных средств и источников информационного обеспечения всех видов деятельности в Арктике (включая взаимодействие с воздушными и морскими судами);
— отсутствие современной информационно-телекоммуникационной инфраструктуры, позволяющей осуществлять оказание услуг связи населению и хозяйствующим субъектам на всей территории Арктической зоны Российской Федерации;
— неразвитость энергетической системы, а также нерациональная структура
генерирующих мощностей, высокая себестоимость генерации и транспортировки электроэнергии;
— в сфере науки и технологий отмечается дефицит технических средств и технологических возможностей по изучению, освоению и использованию арктических пространств и ресурсов, недостаточная готовность к переходу на инновационный путь развития Арктической зоны Российской Федерации;
— в сфере природопользования и охраны окружающей среды выделяется возрастание техногенной и антропогенной нагрузки на окружающую среду с увеличением вероятности достижения ее предельных значений в некоторых прилегающих к Российской Федерации акваториях Северного Ледовитого океана, а также на отдельных территориях Арктической зоны Российской Федерации, характеризующихся наличием особо неблагоприятных зон, потенциальных источников радиоактивного загрязнения, высоким уровнем накопленного экологического ущерба .
Повышенный интерес к практическому освоению арктического пространства, проявляемый в последние годы международным сообществом, вызван как геополитическими и экономическими, так и оборонными факторами. Огромная территория к северу от Полярного круга общей площадью около 27 млн. кв. км (для сравнения, площадь всей Европы равняется 10,5 млн. кв. км) является объектом пристального внимания не только приарктических стран: России, США, Канады, Дании и Норвегии (юридический статус которых на эту территорию закреплен в соответствующих международных соглашениях), но и весьма далеких в географическом плане Китая, Японии, Южной Кореи и некоторых других европейских и азиатских государств. Стоит отметить, что из всей протяженности приграничного арктического побережья, составляющего 38700 км, на нашу страну приходится его большая часть 22600 км. Сохранить за собой безусловный статус владения этими бескрайними северными пространствами, с максимальной эффективностью использовать их сырьевой, логистический и оборонный потенциал, как в реальной, так и в долгосрочной перспективе являются приоритетными задачами российского руководства.
Вопреки недальновидному мнению некоторых оппозиционных скептиков, считающих невозможным в условиях экономического кризиса трату бюджетных средств на развитие «эфемерных и неперспективных» северных территорий, Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации при законодательном обеспечении Парламента Российской Федерации не только гарантируют четкое выполнение уже принятых по данному вопросу решений, но и продолжают наращивать российский «арктический потенциал», в т.ч. с учетом последних отечественных и зарубежных научных прогнозов.
Согласно заключениям авторитетных ученых-климатологов, на Арктический регион в наибольшей степени распространяется эффект глобального потепления. Полученные данные позволяют сделать вывод, что ежегодно площадь ледникового слоя сокращается до 5 миллионов квадратных километров. А это значит, что уже к 2030 году в летний период большая часть Северного океана будет доступна для судоходства, промышленной добычи биоресурсов, разведки и использования источников углеводородов, а также других полезных ископаемых. Вместе с эффектом глобального потепления наблюдаются и эффекты частного (т.е. на отдельных участках Северного морского пути можно встретить ледяные заторы, что далеко не безопасно для мореплавания в этом районе, в отдельные года общего климатического цикла) похолодания, что говорит о сложности процессов, происходящих в Арктике, хотя общее потепление вполне очевидно.
По оценкам специалистов, в арктических недрах содержится около трети всех мировых запасов природного газа и до 13% нефти. Кроме того, на территории шельфа залегают огромные запасы угля, золота, меди, никеля, олова, платины, марганца. При этом в российской части арктических владений находится более 70% нефти и свыше 88% газовых запасов всех отечественных морских акваторий. Общая стоимость разведанных и прогнозных ресурсов энергетического и минерального сырья превышает 15 трлн долл. США. К тому же большая часть арктических месторождений находится на континентальном шельфе на глубине менее 500 метров и на плоскодонье. Следовательно, с технической точки зрения процесс поиска и добычи углеводородов не будет сопряжен с такими сложностями, как, к примеру, в Мексиканском заливе, но есть и свои проблемы в этом вопросе.
Одним из первых успешных примеров освоения нефтеносного арктического шельфа стал проект государственной компании «Роснефть», разрабатывающей новое месторождение сверхлегкой нефти, запасы которого сопоставимы со всей ресурсной базой Саудовской Аравии. Сейчас это месторождение носит символичное имя «Победа». Несмотря на достаточно высокую себестоимость добычи (по оценкам экспертов, цена за баррель выше, чем в других регионах страны), руководство компании не боится работать на долгосрочную перспективу. По мнению аналитиков корпорации, через полтора десятилетия с истощением традиционных углеводородных источников не будет альтернативы арктической нефти для насыщения мирового рынка. И в этом залог будущей энергобезопасности страны.
Оценивая экономический потенциал Арктического региона, необходимо упомянуть о богатстве его биологических водных ресурсов. Сегодня здесь производится около 15% общих объемов рыбной продукции России, а для Норвегии и Канады арктические моря главный источник рыболовного промысла. В Беринговом и Баренцевом морях и прибрежных водах Гренландии и Исландии добывается значительная часть всего мирового объема морской рыбы. Так, например, свыше половины улова США поступает из Берингова моря. Около четырех пятых дохода от экспорта Исландии приносит рыболовный промысел. Глобальное потепление и постоянное повышение цен на продовольствие делают воды Арктики все более привлекательными для рыбной промышленности.
Таяние арктических льдов с каждой навигацией позволяет увеличивать трафик прохода по Северному морскому пути грузовых и пассажирских судов. Согласно прогнозу грузооборот по этому направлению уже к 2021 году возрастет практически в десять раз: с полутора миллионов тонн до пятнадцати миллионов тонн в год. Арктические маршруты логисты называют новым Панамским или Суэцким каналом. И к этому есть все основания. Северный морской путь из Европы в Азию практически в два раза короче других аналогичных маршрутов. Расстояние от Санкт-Петербурга до Владивостока по арктической артерии, к примеру, составляет 14 280 км, через Суэцкий канал 23 200 км, а вокруг мыса Доброй Надежды 29 400 км.
Немаловажным является тот факт, что северный трафик соединяет не только европейские и азиатские порты, но и устья всех судоходных сибирских рек в единую общероссийскую транспортную систему, являясь главной коммуникацией для обеспечения приарктических районов. Северный завоз, охватывающий сотни тысяч жителей сорока регионов Сибири и Дальнего Востока, имеет огромную социальноэкономическую составляющую в жизни этих отдаленных от центра территорий. Согласно неутешительной статистике северянам во время завоза зачастую удается заполучить не более 70% от необходимого объема товаров. В частности, в навигацию 2013 года на Индигирку из запланированных 33,3 тысячи тонн нефтепродуктов недовезено 15,2 тысячи тонн. Развитие водных перевозок, позволяющих удешевить доставку по сравнению с железной дорогой в 8 раз, а с автотранспортом в 20 раз, сможет стабилизировать график значимых в социальноэкономическом плане поставок.
Поскольку большая часть северного морского трафика находится под российской юрисдикцией, как отечественные, так и зарубежные инвестиции будут направлены на создание наших новых портов, сопутствующих логистических комплексов, производственных предприятий, объектов жилищной и социальной инфраструктуры. Города северных окраин получат возможность превратиться из сырьевой периферии в реальные центры международной торговли.
Помимо геополитических и социально-экономических факторов Арктический регион является важнейшим звеном национальной оборонной стратегии. Здесь размещены компоненты системы предупреждения о ракетном нападении, а также ракеты-перехватчики США (Аляска) и России (побережье Северного Ледовитого океана). В южной части архипелага Новая Земля расположен российский ядерный полигон. Североморск (Мурманская область) является местом базирования Северного флота России. Кроме того, в прибрежных территориях развернуты десятки военных аэродромов ВКС РФ и других военных объектов. Таким образом, российская Арктика является первым рубежом обороны в случае военного конфликта.
С учетом приведенных факторов вполне понятны стремления стран «арктического альянса» и не имеющих прямого географического выхода на эту территорию государств закрепить и расширить свое геополитическое, экономическое и военное влияние в Заполярном круге. На сегодняшний день собственные программы освоения арктических территорий разработаны и активно реализуются правительствами североевропейских (Норвегии, Дании, Швеции, Исландии, Финляндии), американских (США, Канады), а также азиатских (Китая, Индии, Японии, Сингапура, Южной Кореи) стран. Задача России, при этом, отстоять свои законные и исторически обоснованные интересы в арктических широтах, не повторяя совершенных ранее ошибок.
В 1990 г. руководством Советского Союза было безвозмездно передано в пользу США свыше 60% примыкающей к Северному Ледовитому океану акватории Берингова моря (но в настоящее время этот договор не ратифицирован Россией, несмотря на ратификацию его со стороны США). Этот грубый дипломатический просчет в дальнейшем получил весьма негативный для нас внешнеполитический резонанс. Другие партнеры по «арктическому альянсу» не преминули воспользоваться таким прецедентом и с завидным упорством выступают с территориальными претензиями на исконно российские арктические владения. К участию в «северном пасьянсе» за последние годы подключаются все новые игроки: Исландия, Китай, Южная Корея, Япония и т.д. К примеру, в целях отстаивания общих интересов по обеспечению доступа к ресурсам Арктики, а также права свободного использования северных морских путей в 2004 году был образован так называемый «Азиатский форум полярных исследований» (КНР, Япония, Южная Корея, Таиланд и Малайзия). В рамках реализации данной программы наши китайские партнеры активными темпами уже создают сильный ледокольный флот.
При этом Российская Федерация демонстрирует открытое и искреннее стремление мирно урегулировать споры по поводу разграничения пространств и акватории.
Пять прибрежных государств региона Северного Ледовитого океана Соединенные Штаты, Канада, Дания, Норвегия и Россия еще в мае 2008 года связали себя положениями так называемой Илулиссатской декларации и обязались решать все спорные вопросы, связанные с конфликтами суверенных прав, в рамках Конвенции ООН по морскому праву. За последние годы значительно вырос авторитет Арктического совета восьми арктических государств, а также представителей коренных народов.
Вместе с тем, отдельные планы зарубежных партнеров создают прямую угрозу стратегическим интересам России в арктическом пространстве. В частности, вызывают опасения норвежские, датские и особенно канадско-американские проекты преобразования российского Северного морского пути в международный коммерческий транзитный маршрут. США и Канада выступают против обязательной проводки судов российскими лоцманами и ледоколами и оспаривают право РФ регулировать судоходство на отдельных участках Севморпути, что ни в коем случае мы не должны делать, т.к. это не отвечает нашим национальным интересам.
Все чаще со стороны североатлантических партнеров озвучиваются предложения о пересмотре границ континентального шельфа. В США для реализации этих задач под эгидой госдепартамента была создана специальная закрытая межведомственная группа, занимающаяся в условиях повышенной секретности организацией работ по замерам с помощью многолучевых сонаров арктического океанского дна. Для ускорения данных исследований Вашингтон активно использует свой подводный и ледокольный флот, рассчитывая на основе полученных данных предоставить в ООН аргументированную заявку на право обладания богатыми углеводородами арктическими территориями. В состав группы включены представители военно-морского флота, Службы береговой охраны и Службы управления минеральными ресурсами. По данным западных СМИ, перед американскими экспертами поставлена задача расширить американскую шельфовую зону за счет арктических широт сразу на 4,1 млн. квадратных миль. Симптоматично, что госдепартамент США объявил о создании нового дипломатического поста спецпредставителя по делам Арктического региона.
Канада и Дания, производящие аналогичные замеры, стремятся доказать, что хребет Ломоносова состыкован с канадским островом Эллсмер и Гренландией. Таким образом, площадь территории, на которую претендует Канада, составляет 1,75 миллиона квадратных километров. Дания рассчитывает присоединить 62 тыс. квадратных миль. Не плохой «арктический аппетит» и у Норвегии. В ее планах дополнительно заполучить 96 тыс. квадратных миль арктического дна и зарезервировать право на дальнейшее расширение своих владений. Следует отметить, что речь идет о переделе Арктической зоны, находящейся в российской юрисдикции. Действия Норвегии направлены также на силовое вытеснение Российской Федерации из традиционных районов промысла в Баренцевом и Норвежском морях.
Под предлогом введенных антироссийских санкций в 2014-2015 гг. в одностороннем порядке было практически заморожено участие нашей страны в международных экономических и технологических проектах по освоению Арктики. В частности, Норвегия в нарушение действующего договора наложила ограничения на работу российских исследователей на Шпицбергене. Российской Федерации следует разработать Федеральный Закон о деятельности Российской Федерации на архипелаге Шпицберген.
Кроме того, наблюдается тенденция наращивания военного присутствия ряда государств в Арктической зоне, стремящихся существенно снизить роль Российской Федерации в этом регионе.
США активизировали деятельность средств ПВО, нацеленных на перехват патрулирующей Арктику и Северную Атлантику российской стратегической авиации. Возросла группировка американского атомного подводного флота в Баренцевом море, имеющего на вооружении высокоточное ракетное оружие большой дальности. Скандинавские страны (Швеция, Норвегия и Финляндия), планирующие создание в регионе военного блока наподобие «миниНАТО», регулярно проводят в Заполярье военные учения, в том числе, и в зоне спорных с Россией шельфовых территорий. Кроме того, Норвегия объявила о переводе своей главной военной структуры штаб-квартиры операционного командования в Рейтан, находящийся за Полярным кругом.
За последние годы натовским альянсом в непосредственной близи от северных границ Российской Федерации были проведены десятки военно-тактических маневров с участием атомных подводных лодок, ударных авианосных флотилий, десятков боевых самолетов. В них приняли участие подразделения США, Великобритании, Германии, Норвегии, Польши, Швеции и Финляндии (заметим, что последние не являются участниками североатлантического блока и деюре приарктическими государствами). При этом перед военными ставилась условная задача уничтожить противника в лице «докучающего соседнего государства» в несуществующей «северной спорной зоне». Подобные демонстративно-силовые действия, в первую очередь, направлены на вытеснение России из Заполярного круга, пересмотр в свою пользу существующих международно-правовых договоренностей и актов о линиях разграничения континентального шельфа и о границах экономических зон в арктическом регионе.
Кроме того, в рамках развернутой информационной войны, предпринимаются усиленные попытки дискредитации Российской Федерации касательно ее хозяйственной и военной деятельности в Арктической зоне, формируется отрицательный имидж нашей страны в глазах мирового сообщества. В частности, западные СМИ активно публикуют различные инсинуации на тему умышленного загрязнения нами заполярных широт, неспособности России без внешнего вмешательства эффективно использовать и развивать свои северные владения.
В этой связи российским военно-политическим руководством был предпринят целый комплекс адекватных ответных мер, направленных на защиту национального суверенитета, геополитических, социальноэкономических и оборонных интересов страны. В важнейшем государственном документе, определяющем стратегию нашей политики в северных широтах, указано на необходимость «…обеспечения благоприятного оперативного режима в Арктической зоне Российской Федерации, включая поддержание необходимого боевого потенциала группировок войск (сил) общего назначения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в этом регионе».
В российской Арктической зоне в декабре 2014 года появилось новое стратегическое территориальное объединение Северный флот; были сформированы арктические мотострелковые бригады; на Новой Земле, Новосибирских островах, острове Врангеля, а также на мысе Шмидта развернуты группировки войск, оснащенные самыми современными береговыми ракетными комплексами «Рубеж» и зенитными ракетнопушечными комплексами «Панцирь-С1».
В целях комплексного обеспечения безопасности арктического региона и единого управления военными силами и средствами в зоне от Мурманска до Анадыря стало функционировать новое стратегическое командование на базе Северного флота, в состав которого вошли подводные и надводные силы, морская авиация, береговые войска и ПВО.
Одновременно с этим, интенсивными темпами идет восстановление аэродромов на Новосибирских островах и Земле Франца-Иосифа, реконструкция аэродромов Тикси, Нарьян-Мар, Алыкель, Воркута, Анадырь и Рогачево, строительство 10 технических позиций радиолокационных отделений и пунктов наведения авиации.
Силами кораблей Северного флота налажено постоянное военное патрулирование в проблемных районах промышленного рыболовства, прилегающих к архипелагу Шпицберген; на трассе Северного морского пути; вблизи Штокмановского и Приразломного нефтегазовых месторождений в Баренцевом море.
Укрепление обороноспособности страны в Арктической зоне напрямую связано с ее экономическим и инфраструктурным развитием. Все главные опорные пункты на побережье Ледовитого океана с советских времен и по сей день имеют двойное назначение. Поэтому процесс безальтернативного возвращения военного российского присутствия в Арктике должен проходить в непосредственной связке с решением общеэкономических задач этого региона, усиливая взаимный военногражданский потенциал.
Наряду с серьезными подвижками, существует и ряд существенных проблем. В их числе недостаточное материальнотехнологическое оснащение; необходимость доработки техники и снаряжения для их эксплуатации в условиях сурового климата; отсутствие запчастей; дефицит специальных обогреваемых надувных модулей (в т.ч. палаток для приема и обогрева пострадавших), а также систем жизнеобеспечения спасателей; недостаток современных спутниковых и коротковолновых средств связи и мониторинга. В этой связи тесное взаимодействие военнопромышленного комплекса и предприятий гражданских отраслей промышленности должно дать ощутимые результаты. Уже сейчас российский ВПК активно включается в работу по проектированию оборудования для арктического машиностроения, предназначенного для освоения континентального шельфа. Арктическая экономика максимально открыта для инноваций. Поэтому у военных и гражданских предприятий есть большая площадка для тесного интеграционного взаимодействия, которое предполагает создание совместных научноучебных центров, кафедр, лабораторий, центров коллективного пользования, конструкторских бюро и т.п., запуск целевых программ подготовки специалистов, выполнение НИОКР, проведение совместных прикладных исследований. Таким образом, создается дополнительный импульс к инновационному научному и промышленному развитию России.
Для комплексного решения всего спектра перечисленных выше задач в сентябре 2008 года были приняты «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и далее». Согласно документу, «Арктика северная область Земли, включающая глубоководный Арктический бассейн, мелководные окраинные моря с островами и прилегающими частями материковой суши Европы, Азии и Северной Америки. В пределах Арктики расположены пять приарктических государств Россия, Канада, Соединенные Штаты Америки, Норвегия и Дания, которые обладают исключительной экономической зоной и континентальным шельфом в Северном Ледовитом океане».
Арктическую зону Российской Федерации составляют полностью или частично территории Республики Саха (Якутия), Мурманской и Архангельской областей, Красноярского края, Ненецкого, ЯмалоНенецкого и Чукотского автономных округов, а также земли и острова, расположенные в Северном Ледовитом океане.
В феврале 2013 года Президентом Российской Федерации В.В. Путиным была утверждена «Стратегия развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года». Документ закрепляет план действий РФ, направленный на реализацию суверенитета страны и национальных интересов в Арктике.
Арктическая зона, согласно принятой стратегии, должна способствовать значительному обеспечению потребностей в углеводородных, водных и биологических ресурсах, а также других видах стратегически важного сырья. Предусматриваются конкретные меры по защите государственных интересов России при освоении соответствующих месторождений, защите границ континентального шельфа, эффективной разработки источников хрома, марганца, олова, глинозема, урана, титана, цинка на островах Северного Ледовитого океана, Кольском полуострове, в горных массивах Полярного Урала, а также коренных золоторудных месторождений восточных районов Арктической зоны РФ.
На период до 2020 года поставлены задачи завершения гидрографических работ; недопущения пространственных потерь и худших по сравнению с другими прибрежными арктическими государствами правовых условий деятельности России в Арктике; создания и развития береговой охраны ФСБ РФ в Арктической зоне; создания комплексной информационнотелекоммуникационной инфраструктуры; развития системы аварийноспасательной готовности; разработки единой национальной системы мониторинга состояния и загрязнения окружающей среды.
В развитие основополагающих документов в 2014 году была утверждена Государственная программа «Социальноэкономического развития Арктической зоны Российской Федерации на период 2020 года», а затем созданы специальные органы управления Арктической зоной РФ Государственная комиссии по вопросам развития Арктики и Совет по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.
В конце прошлого года на совместном заседании Государственной комиссии по вопросам развития Арктики и Совета по Арктике и Антарктике, которое состоялось в Совете Федерации, было принято решение о разработке проекта федерального закона «О развитии Арктической зоны Российской Федерации» как инструмента реализации ранее принятых основополагающих документов.
Совет по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, образованный по распоряжению председателя Совета Федерации В.И. Матвиенко в декабре 2015 года как постоянно действующий экспертноконсультативный орган призван решать следующие задачи: проведение анализа законодательства РФ и правоприменительной практики по вопросам реализации государственной политики и обеспечения национальных интересов Российской Федерации в Арктике и Антарктике; подготовка предложений о внесении изменений в соответствующее российское законодательство; экспертиза национальных и международных проектов; мониторинг реализации государственной политики в этих регионах. Председателем Совета был назначен член Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации В.А. Штыров.
В состав Совета вошли спецпредставитель Президента РФ по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике, Председатель Научноэкспертного совета Государственной комиссии по вопросам развития Арктики, знаменитый полярник А.Н. Чилингаров, председатели и члены профильных комитетов Совета Федерации и Государственной Думы, руководители региональных и муниципальных органов, ведущие специалисты научноисследовательских организаций, представители общественных объединений и бизнессообщества, занимающиеся практическим освоением северных территорий.
По общему мнению участников Совета и привлеченных к его работе авторитетных экспертов, сегодняшняя Россия способна и должна отстоять свои национальные интересы на бескрайних арктических просторах. А именно окончательно закрепить за собой соответствующими международно-правовыми актами границы континентального шельфа; в интересах обороноспособности упрочить свое военное присутствие в Заполярье; реализовать глобальные нефтегазовые и иные ресурсные проекты в зоне означенной юрисдикции; создать под своим контролем выгодный и безопасный морской евроазиатский трафик; обеспечить поступательное социально-экономическое развитие российских северных регионов.
В настоящее время все условия для этого имеются.
Алексей ИВАНОВ, ответственный секретарь Совета по Арктике и Антарктике при СФ РФ, действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса.
Георгий ИВАНОВ, член Совета по Арктике и Антарктике при СФ РФ, капитан 1 ранга, доктор военных наук.
