Генерал капашин валерий петрович сбежал. Валерий Капашин: “Химическое оружие будет уничтожено в срок”

Самое удивительное для тех, кто впервые приезжает в поселок Кизнер - это живущие здесь люди. Находясь в шаговой доступности от химического артиллерийского арсенала, где хранятся тысячи тонн снарядов, начиненных отравляющими веществами и способных несколько раз уничтожить все население планеты, кизнерцы вовсе не чувствуют себя «сидящими на пороховой бочке». Наоборот, окруженная рядами колючей проволоки и находящаяся под усиленной охраной воинская часть, которая занимается уничтожением запасов химического оружия, воспринимается населением как едва ли не единственный источник местного благосостояния.

Человека, который организовал и лично курировал ход строительства этого и еще шести таких же российских объектов по уничтожению боевых отравляющих веществ, зовут Валерий Петрович Капашин. Генерал-полковник, руководитель Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия, не слишком часто упоминается в федеральных СМИ по сравнению с другими государственными чиновниками. Но у нас в Удмуртской Республике и особенно в Камбарке и в Кизнере его знают все от малышей в детском саду до заслуженных ветеранов. Именем Капашина названа школа, он является Почетным гражданином Удмуртии и Камбарского района, а 15 июня в торжественной обстановке, при стечении большого количества народа, ему вручили удостоверение Почетного гражданина Кизнерского района.

Кто еще из современников удостоен такой чести при жизни?!

Главное условие - безопасность

65-летний генерал-полковник Валерий Капашин химию любил с детства, при этом военным становиться поначалу не собирался. Но, видимо, это было начертано судьбой, а от нее, как известно, не уйдешь.

Оказавшись в Саратовском военном училище химзащиты, Валерий Петрович впоследствии сделал не только головокружительную карьеру, но и, без преувеличения, вошел в мировую военную историю. Именно ему выпало покончить в России с запрещенным ныне видом оружия массового поражения - химическим, которое активно разрабатывалось и применялось последнее столетие.

Как говорит сам начальник Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия, «обеспечение безопасности – это основное условие и главная ценность» в его работе. Он прекрасно понимает, сколько бед могут натворить даже несколько граммов нервно-паралитического зарина, зомана или ОВ типа ви-икс, вырвавшись на свободу по недосмотру или из-за технической неисправности. Для того, чтобы ничего подобного не случилось, Капашин организовал и проводит работы по уничтожению ХО на высочайшем профессиональном уровне.

Разработанная специалистами российских НИИ и не имеющая аналогов в мире технология предусматривает многоступенчатую защиту. Отравляющее вещество извлекают из снарядов и нейтрализуют специальными реагентами. Получаемая малотоксичная реакционная масса подвергается еще и термическому воздействию до 1000 градусов Цельсия. Остающийся в результате шлам опасен не больше, чем обычные минеральные удобрения.

В воинской части, где непосредственно проходит процесс уничтожения ХО, на прилегающей территории и в пос. Кизнер постоянно проводится экологический и медицинский мониторинг. С декабря 2013 года, когда здесь был введен в эксплуатацию завод по уничтожению смертоносных боеприпасов, в атмосфере, в воде, в почвах, в растениях ни разу не были зафиксированы отравляющие вещества или продукты их деструкции.

Генерал-полковнику Капашину в Кизнере не только доверяют, как родному. Местные жители не сомневаются, что именно благодаря ему в районе появились современная больница, дворец культуры, новое здание отдела внутренних дел, диагностический центр, три школы, столько же детских садов, сети водо- и газоснабжения, пожарная часть, проведено благоустройство улиц.

Только в социальную сферу по программе химического разоружения было вложено около 5 миллиардов рублей, - рассказывает глава Кизнерского района Александр Плотников. – Столько же составляют доходы районного бюджета за 10 лет. Без этих ассигнований ничего подобного построить мы бы не смогли.

Кто бы сомневался, что после этого Валерия Капашина в поселке не будут разве что носить на руках. Впрочем, наверное, и носили бы, если бы сам строгий генерал позволил. На сессии районного совета 21 августа 2015 года предложение присвоить ему звание почетного гражданина было принято единогласно. Правда, торжественной церемонии, где Валерию Капашину вручили удостоверение почетного кизнерца, пришлось подождать до очередного визита генерал-полковника на местный объект.

Вместе с солдатами, сержантами и офицерами на плацу воинской части выстроились и несколько сотен гражданских специалистов, работающих на заводе. На лицах собравшихся было написано, что для них это настоящий праздник. Нечасто увидишь, как начальника, да еще такого строгого и требовательного, как генерал-полковник Валерий Капашин, подчиненные встречают с настолько неподдельной радостью. Здесь не было видно ни опущенных глаз, ни угрюмого выражения на лицах, мол, скорей бы уж все закончилось.

Став двадцатым за всю историю Кизнерского района Почетным гражданином, в ответном выступлении, уже с алой лентой через плечо, Валерий Петрович сказал то, после чего долго не стихали адресованные ему аплодисменты: «Один в поле не воин. Это награда всех, от рядового до генерала. Заслуга всех людей, которые стоят за мной».

Тайны кизнерского леса

Объект в Кизнере - последний, именно на нем будет завершена российская программа химического разоружения. К сегодняшнему дню на семи российских объектах уничтожено более 93,5 процента (или в реальном выражении 37, 4 тысячи тонн) имевшегося в стране химического оружия. Шесть из них полностью выполнили поставленные задачи. На объекте «Кизнер», последним вступившем в строй, к лету нынешнего года ликвидировано свыше половины запасов. На данный момент здесь осталось порядка 2,5 тысячи тонн отравляющих веществ.

До 1954 года на кизнерском арсенале, оборудованном еще в годы Великой Отечественной вой-ны, хранились только обычные боеприпасы. Впоследствии сюда начали поступать и партии артиллерийских снарядов, снаряженных отравляющими веществами. Место для хранения выбрали не случайно. Оно было идеальным с точки зрения естественной маскировки. Лесной массив к северо-востоку от поселка надежно укрыл сверхсекретное оружие от посторонних глаз.

Такой же лес стоял на месте нынешнего супертехнологичного завода еще 10 лет назад, отметил в своем интервью журналистам генерал-полковник Капашин.

Мы в весьма короткие сроки сделали очень большое дело, - сказал он. – Без общих усилий всех, кто принимал участие в строительстве, ничего этого тут бы не было. Декларацию о строительстве объекта по уничтожению химоружия и выделении для него земельного участка представители администрации Кизнерского района подписали только в июне 2005 года. А спустя 8 с половиной лет – беспрецедентно короткий в современной России срок для масштабной стройки – предприятие уже приступило к работе.

К моменту открытия объекта в Кизнере там хранилось более двух миллионов снарядов реактивной и ствольной артиллерии. Срок их полного уничтожения, что одновременно будет означать завершение всей российской программы химического разоружения, установлен окончательно. Как говорит генерал-полковник Капашин, у него нет сомнений, что Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химоружия справится с этой задачей не позднее декабря 2018 года.

Уверен, что завершим уничтожать запасы отравляющих веществ в России именно здесь, на этом объекте через два с половиной года, - заявил не привыкший бросать слова на ветер военачальник.

Новая жизнь смертельного арсенала

Срок установлен жесткий, и чтобы уложиться в него, мощности завода в Кизнере продолжают наращивать. Здесь продолжается возведение двух новых корпусов, где будут проводиться работы со снарядами, начиненными отравляющим веществом люизит. (Следует отметить, что отходы, получаемые при уничтожении люизита, используются для получения мышьяка – ценнейшего сырья для производства полупроводников). Новые корпуса в Кизнере, как ожидается, будут построены уже к концу декабря текущего года. Их расчетная производительность позволит полностью уничтожить остающийся на складах люизит за два года.

После того как химики обезопасят последний в России снаряд с химической начинкой, заводы по уничтожению получат вторую жизнь.

Сейчас разработана и находится на утверждении в Правительстве России программа по ликвидации последствий деятельности объектов по уничтожению запасов химического оружия. Она рассчитана на срок до 2022 года и оценивается в 53 миллиарда рублей. Документ прошел согласования и экспертизу в Минэкономразвития РФ и в настоящее время находится на рассмотрении в федеральном Минфине. Согласно программе конверсионный процесс на каждом объекте займет от 3 до 5 лет. Необходимо будет, в частности, построить дробилки, разобрать зараженные здания и сооружения, обжечь в печах реакторы и трубопроводы, по которым шла транспортировка отравляющих веществ, провести санацию. Только после этого на данных предприятиях допустимо размещение новых производств.

Если все эти планы удастся реализовать, то не исключено, что сам Кизнер когда-нибудь заслуженно переименуют в город Капашин. И местные жители, кажется, будут не против.

КСТАТИ6

В школе, начиная с восьмого класса, Валерий Капашин сидел за одной партой с Валентином Гетей, ныне известным митрополитом Мурманским и Мончегорским Симоном. На малой родине в селе Руновщина Полтавской области школьных друзей до сих пор называют двумя генералами: армейским и церковным. Согласно введенной Петром Первым «Табели о рангах» духовный сан митрополита как раз соответствует армейскому званию генерал-полковник.

В Удмуртии хранится 30 процентов всего российского химического оружия, которое должно быть уничтожено к 2012 году. Российская Федерация выполняет свои обязательства, определенные Конвенцией по уничтожению химического оружия. Второй этап этих работ связан с пуском в 2006 году двух объектов – в Камбарке и поселке Марадыковском Кировской области.

Сегодня в нашей “Гостиной” – руководитель Федерального управления по уничтожению химического оружия, генерал – лейтенант Валерий Капашин, под руководством которого созданы и создаются все российские объекты по уничтожению химического оружия.

Валерий Петрович, в ближайшие месяцы начнет работу завод в Камбарке. В чем уникальность этого объекта?

- – Во-первых, там будет проведена только одна стадия уничтожения люизита. Образовавшиеся реакционные массы будут переведены в сухие соли и вывезены в поселок Горный Саратовской области. После их переработки получиться технический мышьяк – ценное сырье для электронной промышленности. Во-вторых, камбарский объект строился после того, как мы отработали технологию уничтожения люизита, иприта, двойных и тройных смесей на опытно-промышленном объекте в Горном. Еще российской программой 1996 года по уничтожению химического оружия предполагалось, что, если эта технология покажет хорошие результаты, ее используют на камбарском объекте, где хранятся большие запасы люизита. В Горном мы проработали год, и никаких вопросов по технологии не возникало. Уничтожение отравляющих веществ идет под строгим международным контролем, и за это время не было ни одного случая выбросов в атмосферу.

На сегодня объект практически готов. Мы ожидаем приказа о создании Государственной комиссии. Есть некоторые проблемы, связанные с оборудованием, но до 25 ноября они должны решиться.

- – Чем отличается российская система уничтожения химического оружия от американской. Правда ли, что российская система лучше?

- – Американцы сжигают отравляющие вещества в высокотемпературных печах. Несмотря на высокую надежность системы сжигания и очистки, у них было зарегистрировано 50 выбросов отравляющих веществ, произошедших во время остановки печей. Это очень много. Сейчас после протестов местных экологических организаций американцы тоже переходят на “мокрую” технологию, которую мы используем с самого начала. Она прошла все экспертизы и была опробована еще в 1994 году. В России разработана двухстадийная технология уничтожения химического оружия. На первой стадии производится полная детоксикация отравляющих веществ. Реакция с использованием специальных химических реагентов происходит под контролем специалистов. В результате отравляющие вещества превращаются в нетоксичные продукты, пригодные для последующей утилизации. Этот процесс идет в периодическом режиме и позволяет надежно разложить отравляющее вещество, предотвратив любую аварийную ситуацию. На второй стадии реакционные массы перерабатываются для использования в народном хозяйстве. В результате создается двойной заслон, гарантирующий не только полноту детоксикации, но главное – безопасность и экологическую чистоту процесса.

- – Валерий Петрович, что будет с камбарским объектом после завершения уничтожения химического оружия?

- – По моим прикидкам, он закончит работу в апреле-мае 2008 года. В третьей редакции российской программы уничтожения химического оружия, принятой 24 октября 2005 года, предусматривается, что за два года до окончания срока работы объекта, руководители республики и района должны представить свои предложения по перепрофилированию объекта. Насколько мне известно, сейчас у Холстова уже есть предложения из Удмуртии. Не сомневаюсь, что перспективы камбарского объекта будут хорошими, во многом и потому, что руководство Удмуртии согласилось с нашими предложениями, и строительство завода началось не в 12 километрах от хранилища, как предполагалось сначала, а внутри самого объекта по уничтожению химоружия. Это позволит исключить риск при перевозке снарядов, гарантийный срок хранения которых истек, а после завершения работ военными и передачи объекта в собственность республики, его достаточно легко перепрофилировать в коммерческое производство, которое будет приносить прибыль. С таким объектом, если нормально им распорядиться, район не будет бедствовать.

- – В 2009 году должен начать работу седьмой и последний российский завод по утилизации химоружия в Кизнере…

- – Сроки очень жесткие. В 2006 году мы должны получить положительное заключение на технико-экономическое обоснование, и параллельно проектный институт должен сделать рабочую документацию. Миноэкономразвитя РФ не выделяет деньги, если не имеет материалов ТЭО и рабочей документации. В ноябре следующего года нам уже нужно планировать средства в оборонный заказ 2007 года. Десять процентов от суммы, выделяемой на строительство объекта, должно быть израсходовано на строительство социальных объектов. Сегодня мы имеем акт выбора участка для будущего строительства объекта. Правда, участок расположен далеко от Кизнера, и не устраивает нас, а в перспективе, думаю, республику и район. Свои предложения мы разослали во все надзорные инстанции и предлагаем другой вариант: разместить промышленную зону в непосредственной близости от объекта хранения. Это исключит перевозки боеприпасов, не нужно будет строить терминал снаряжения контейнеров с боеприпасами, уменьшится площадь земельных участков под строительство, а также меньше населенных пунктов и территорий попадет в зону защитных мероприятий. После окончания работ этот объект можно будет использовать для организации каких-то промышленных производств.

Валерий Петрович, в вашей работе немало зависит и от взаимопонимания с руководителем региона. Как вам работается в Удмуртии?

У нас сложились хорошие товарищеские отношения и с Александром Волковым, и с Юрием Питкевичем. Мы познакомились в 1997 году, когда я был еще только назначен на должность начальника федерального управления по уничтожению химического оружия. И президент Удмуртии, и председатель правительства давно и хорошо знают эту проблему, и владеют обстановкой. Мы легко находим взаимопонимание. Рабочие проблемы возникают, но они разрешимы.

У нас есть приказ, который нужно выполнить. Россия все обязательства по Конвенции выполняет, благодаря труду офицеров федерального управления. Я горжусь своими людьми!

- – О вас пишут как о человеке, несущем персональную ответственность за создание объектов, безопасное хранение, перевозку и уничтожение химического оружия. Какие полномочия дает вам этот статус?

- – Никаких особенных. Полномочия определены постановлением российского правительства № 87 от 5 февраля 2001 года. Есть еще воинский устав по отношению к каждому офицеру: я имею право наказать, поощрить, представить к ордену, с должности снять…

- – Вы – суровый начальник?

- – Об этом нужно подчиненных спросить. Я очень требователен не только к себе, но и к подчиненным, но справедливый. Могу понять все, но не могу простить неисполнительности!

Примерно 40 процентов офицеров со мной служат очень давно, еще с лейтенантов. Я требую от всех, а от них еще больше, понимаете. Они со мной служили и на Дальнем Востоке, и в Москве. За плохим начальником, наверное, не поехали бы?

- – Тяжело попасть к вам на работу?

- – Все вакансии в управлении заняты.

- – Валерий Петрович, среди генералов есть дедовщина?

- – Уважение есть.

- – Вы награждены пятью правительственными наградами. Какая из них самая дорогая?

- – Орден Красной Звезды – за Чернобыль. Мой полк отработал там шесть месяцев и выполнил поставленную задачу. В нем служили уральцы, очень хорошие люди. Полк одним из первых получил вымпел министра обороны “За мужество”. Я был строгим: у меня не было ни пьянства, ни аварий. Один несчастный случай произошел по вине гражданских: погиб водитель “скорой помощи” – трактор тащили, и (не расслышала).

- – За время военной карьеры вы сменили 13 мест службы и в России, и за границей. У вас есть любимые места, куда постоянно хочется возвращаться?

- – Москва. Мне не понравился этот город, когда приехал с Дальнего Востока – шумный такой! Но пожил там, и, наверное, привык: он затягивает и заряжает энергией. И – родина. Внук там живет, он часто приезжает.

- – Теперь Полтавщина – другая страна…

- – Я очень сожалею о развале Союза. И когда еду домой или возвращаюсь обратно, меня очень угнетает прохождение таможенного досмотра. Что запрещенное можно вести, когда едешь на родину или из дома? Думаю, когда-нибудь наши государства снова будут вместе.

Меня приглашали возглавить войска химической защиты Министерства обороны Украины. Я бы с удовольствием поехал в Киев, но принимать присягу второй раз для меня неприемлемо.

- – Кого вы считаете своими учителями?

- – Их много. Это Владимир Карпович Пикалов – великий военный химик, в Чернобыле здоровье потерял. Он меня заметил, когда я был страшим лейтенантом. Дальневосточник Виктор Степанович Чичеватов, генерал армии Постников, Адыков? (нечетко слышно фамилию), Мищенков. Мне повезло служить с великим полководцем Владимиром Петровичем Бурнаковым? (или Бурлаковым?).

- – Валерий Петрович, как вы поддерживаете свою спортивную форму?

- – Я мастер спорта по борьбе, имею первый разряд по лыжам. Правда, при такой напряженной работе, как сейчас, – уже три года без отпуска, нет времени для занятий спортом. Рабочий день начинается в половине восьмого утра и завершается примерно в половине десятого вечера.

В федеральном управлении регулярно бывают проверки, но троек по физической подготовке мои офицеры ни разу не получали, всегда четверки. Рядом с управлением у нас есть бассейн и хороший спортзал. Когда офицеры бывают в Москве, они ходят туда или играют на спортплощадке в футбол.

- – У вас есть хобби?

- – Я очень люблю рыбалку, но на нее пока тоже нет времени. В Удмуртии удалось дважды порыбачить по приглашению Александра Волкова. Год назад мы выехали небольшой компанией и наловили полную лодку окуней!

- – Мы встречаемся после празднования Дня войск радиационной и химической защиты…

- – Это великий день, и для нашего федерального управления тоже – 95 процентов офицеров – выходцы из войск радиационной и химической защиты.

- – Какой тост произносят военные химики в свой профессиональный праздник?

- – В Федеральном управлении – за женщин, настоящих жен офицеров.

Слава Богу, что химическое оружие пока нигде не применялось. Мы сделаем все, чтобы оно было уничтожено в срок.

Валерий Капашин - человек, известный еще с тех пор, как командовал сводным полком ликвидаторов во время чернобыльской трагедии.

С того момента, как он возглавил Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химоружия, его имя не сходит со страниц газет. Но нынешним жарким летом, отмеченным зловещим заревом пожаров, ему было не до прессы. И вот теперь появилась небольшая отдушина.

Российская газета : Валерий Петрович, практически все хранилища химического оружия, накопленного в годы "холодной войны", да и объекты по их уничтожению находятся в лесной зоне. Была реальная опасность, что огненная стихия докатится и до опасных арсеналов?

Валерий Капашин : Страховки от природных катаклизмов нет, хотя мы приняли все возможные меры, чтобы обезопасить и объекты по уничтожению химического оружия, и хранилища. Но опасны не только пожары.

Я хочу как можно быстрее уничтожить смертоносные запасы, потому что знаю: их хранение намного опаснее, чем уничтожение. Знаю и другое: нет ни одного боеприпаса, у которого не вышел бы гарантированный срок хранения. Все 100 процентов перешагнули рубеж старения. Количество аварийных боеприпасов растет. А что такое аварийный химический снаряд, как он себя может повести в любое мгновение? Мы создали специальную команду из профессионалов высшей квалификации, которая ездит в регионы хранения и уничтожает такие аварийные боеприпасы. В одном только Кизнере, в Удмуртии, в этом году уничтожили более 1200 аварийных боеприпасов. Эти люди рискуют собой, чтобы и военнослужащие, работающие на объектах, и те, кто соседствует с ними - все гражданское население, жили и трудились спокойно.

РГ: Что стоит за словами "приняли все меры", которые позволили вам предотвратить угрозу пожаров?

Капашин : Могу ответить одним словом: порядок. Тот самый порядок, который сложился в этой сфере в советские годы. Не надо думать, что тогда все было плохо. Было и много хорошего. В давние годы я служил на Дальнем Востоке и знаю, что такое пожаробезопасность: однажды огонь рвался к военным складам. Но мы их отвоевали, потому что была, как и положено, сильнейшая пожарная команда - обученная, тренированная, оснащенная. Были все емкости, огнетушители, все боеготовые, порядок был. Отвечал за него я - командир. Обязанность командира - организовать дело и потребовать исполнения, а люди все сделают. Наши люди могут все. Наши предки, как известно, блоху подковать сумели, почему мы сегодня должны хуже работать? Я этого не понимаю.

РГ : Дальневосточный опыт помог вам нынешним летом?

Капашин : У меня на всех объектах сохранены боеготовые, оснащенные самой современной техникой пожарные части. Тренировки проходят еженедельно. Внезапные в том числе. В результате все стали специалистами высочайшего класса. Когда в стране случилась взрывоопасная обстановка с пожарами, мы создали еще и внештатные пожарные команды. По три человека на спецавтомобиле АРС, все емкости наполнены водой, специальное оборудование наготове. Когда вблизи объекта "Щучье" возникли два пожара на болотах, мы опахали эти участки и дежурили там - как только где-то начинало дымить, сразу опахивали и заливали водой. Не дали пожару вырваться на простор.

РГ : Объект "Почеп" на Брянщине, например, вообще стоит в густом лесу. Если бы весь лес полыхнул - как тут остановишь?

Капашин : Я ведь сказал: не придумано страховки от природных катастроф. Не зря про пожары ходят легенды. Мне рассказывал один очевидец: лес, сосны, нигде пожара нет. Взялся рукой за сосну, а она горячая. И вдруг почти взорвалась, превращаясь в факел. Откуда огонь взялся? Или другой случай: вся деревня выгорела, а один дом стоит целехонький, причем посредине. Люди наблюдали - огонь идет, сметая постройку за постройкой, вдруг поднимается, проходит над крышей, у следующего дома опускается и дальше опять сжигает все. Чудеса? Пожар - это живое существо. Как и химическое оружие - и с тем и с другим нельзя играть. Они не прощают безалаберности. Вот почему я как начальник Федерального управления сделал все зависящее от меня. Мы были готовы к встрече с огнем.

РГ : Как далеко вы продвинулись на сегодняшний день в уничтожении химоружия?

Капашин: Реальный процесс его уничтожения можно отсчитывать с 2000 года. Нам удалось полностью ликвидировать оружие так называемой категории 3: разрывные и пороховые заряды к химическим боеприпасам, специальные боеприпасы и устройства, не снаряженные отравляющими веществами. Всего было уничтожено более 85 тысяч пороховых зарядов и почти 240 тысяч разрывных зарядов. Так что в настоящий момент ни одна химическая бомба, снаряд или ракетная боеголовка не являются полноценными боеприпасами: в них отсутствуют важнейшие части - взрыватели и пороховые заряды. Новое их производство, естественно, не ведется.

В настоящее время ученые, проектировщики, строители и, конечно, Федеральное управление с честью выполнили уже три этапа, которые должна была пройти Россия. Первый этап завершили в 2003 году. Тогда казалось, что это почти немыслимое количество отравляющих веществ - 400 тонн. Сегодня их нет. Второй этап выполнили в апреле 2007 года, и тогда РФ в полную силу заявила, что способна реализовать подписанную Конвенцию.

И третий этап, чем я очень сильно горжусь, мы выполнили досрочно, за месяц до назначенного срока, уничтожив 45 процентов запасов химоружия.

РГ : Уничтожение химического оружия ведется на специальных объектах. После того как на объекте закончится уничтожение химоружия, что дальше будет с предприятиями?

Капашин : Их ждет конверсия. 2 объекта уже завершили уничтожение. В Горном уничтожили 1143 тонны, а в Камбарке - 6349 тонн отравляющих веществ. Это высокотехнологичные производства со всеми обеспечивающими службами, с системой охраны, газом, азотно-кислородными станциями. Там можно наладить выпуск современной высокотехнологичной продукции. Для этого создана специальная комиссия, она непосредственно руководит процессом конверсии. В нее входят представители ряда министерств и ведомств, этим вопросом занимаются и правительство, и министерство промышленности и торговли, и минфин. Сегодня мы уже представили документы по объектам "Горный" и "Камбарка", чтобы на их базе были созданы предприя тия для выполнения задач в интересах народного хозяйства...

РГ : Для четвертого, завершающего этапа химразоружения вся техническая база готова?

Капашин: На сегодня мы завершаем строительство предпоследнего, шестого объекта в городе Почеп Брянской области. Там хранятся авиационные боеприпасы, снаряжение фосфорорганическими отравляющими веществами. Объект практически готов, завершается монтаж оборудования, в некоторых цехах проходит пусконаладка узлов и агрегатов. Планируем 15 октября перейти на пусконаладку на инертных средах, опробуем оборудование с последующим переходом на уничтожение отравляющих веществ.

РГ : Технология уничтожения наша, отечественная, или зарубежная?

Капашин : Наша, российская, разработка ГосНИИОХТ.

РГ : В самом начале, помнится, американцы активно предлагали уничтожать химоружие по их технологии - методом сжигания в специальных печах.

Капашин : Они даже у себя приостановили этот процесс по требованию экологических организаций и общественности - при сжигании в воздух летят диоксины. У нас другая так называемая "мокрая" технология, при которой не предусмотрено выброса вредных отходов, поэтому американцы ищут возможности перейти на нашу технологию.

РГ : Как финансовый кризис сказался на выполнении программы химразоружения?

Капашин : К сожалению, в прошлом году с нашей программы были сняты 9 миллиардов рублей. В Кизнере, в Удмуртии, если бы не это обстоятельство, было бы уже завершено строительство объекта. А так стоят коробки, внутри - пусто, нет оборудования.

Но у нас достаточно денег на следующий год, нам перевели даже деньги с 2012 года. Это позволит завершить строительство в Кизнере и второго пускового комплекса в Почепе. Закончим также строительство второй очереди в Щучьем и попытаемся завершить создание сложнейших корпусов на объекте "Леонидовка" Пензенской области и на объекте "Марадыковский" Кировской области. Там будут уничтожаться боеприпасы сложной конструкции. Разные отравляющие вещества ведут себя по-разному, VX - это одно дело, зоман - другое. Это летучее вещество, есть свои технологические проблемы, надо с этим считаться. Спешить в ущерб безопасности мы не будем. Строительство на объектах успешно ведет Спецстрой России - наш очень надежный партнер. Особенно хочется отметить его руководителя - генерала армии Николая Аброськина за качественное и своевременное строительство.

РГ : Оборудование делают тоже наши заводы или покупаете за границей?

Капашин : В основном наши. Очень хороший завод - пензенский "Химмашстарт", он производит действительно уникальное оборудование.

РГ: Иностранные партнеры по уничтожению химоружия, участвующие в этой программе, выполняют взятые на себя обязательства или есть проблемы? Кого из них вы бы выделили?

Капашин : Я очень благодарен немцам. Они сыграли большую роль в строительстве и поставке оборудования для объектов в Горном и Камбарке. Были и деньги, и оборудование. Делали его у себя, это нормально, кто же упустит свои деньги в своем государстве? Затем поставляли на объект и монтировали уже на месте. Даже печное отделение - и в Камбарке, и в Почепе.

РГ : А помимо немцев?

Капашин : Канада выделила деньги, и за их счет наш московский завод "Станкоагрегат" уже поставил нам 2 поточные линии для корпусов в интересах щучанского объекта и поставит еще четыре линии и другое необходимое технологическое оборудование для объекта в Кизнере. США оказали помощь - выделили финансовые средства на строительство промышленной зоны объекта в Щучь ем, что составило порядка 46 процентов от общей стоимости объекта. За счет помощи американцев было построено большое количество зданий и сооружений. Они сначала сами пытались строить, но потом ушли, передали управление нам - большие накладные расходы и низкие темпы строительства.

РГ : Какой примерно процент иностранной помощи, если сравнивать с нашими бюджетными средствами на химуничтожение?

Капашин : Разные цифры по разным странам. В целом примерно 10 процентов.

РГ : За все время работ по уничтожению были случаи чрезвычайных ситуаций или людские потери?

Капашин : Не было и, дай Бог, чтобы не случилось. Мы к этому стремимся и не жалеем ни сил, ни здоровья, ставим во главу угла безопасность и жизнь людей. И руководители, и подчиненные - все, кто работает на объектах по уничтожению химоружия.

РГ : Когда программа только запускалась, население тех мест шумно протестовало против строительства предприятий. Потом настроения поменялись. Люди увидели, что от вас им только помощь?

Капашин : Наши предприятия - это ведь реальные рабочие места. К тому же мы строим не только объекты по уничтожению, но и объекты социнфраструктуры - дома, школы, детсады, поликлиники. За всем ведется жесточайший контроль. Сейчас вот отправляем в Кизнер группу для контрольного обмера дорог - мне очень не понравилось качество работ, выполненных подрядчиком. В программе обозначено, что мы обязаны до 10 процентов от стоимости объекта направить на развитие "социалки", построив в интересах населения то, что предлагают губернатор и местная администрация.

РГ : И что предлагают?

Капашин : Бывают иногда недоразумения - сегодня один перечень представляют, потом - другой. Нам все равно что строить, хотите - дорогу, хотите - дома. Но мы говорим: построим, например, 16 домов сельского типа. Это прекрасные дома, 16 семей порадуются. А остальной народ? Когда строится канализация, водопровод или дороги - это для жителей всего города или поселка. Когда подается вода, газ, включается освещение на улицах, есть отопление в домах - это ведь совсем другая жизнь, другое ее качество. В Горном, помню, два раза проводил совещания, приглашал туда глав администраций районов. Говорил: мужики, не надо гнаться вам за жильем в 14 - 20 домов. Вы сделайте так, чтобы всем было хорошо, чтобы город видел пользу, люди что-то получили. К сожалению, не все услышали призыв. Они имеют право - и мы сделали то, что они хотели.

РГ : Кто из региональных руководителей хорошо понимает ваши проблемы и помогает, чем может?

Капашин : Волков, президент Удмуртии, например, с ним приятно работать. Денин - брянский губернатор, Бочкарев, Ипатов. Белых - тоже, с ним полнейшее взаимопонимание. С каждым встречался не по одному разу. Я ведь практически не вылезаю из командировок.

РГ : А как относятся население и местные власти?

Капашин : В Почепе, например, меня избрали почетным гражданином города. Когда сдавали школу, присутствовало все руководство области, почепчане даже плакали, забросали нас цветами - так радовались, что с 1 сентября дети пойдут в нормальную современную школу. А сами ученики, думал, задушат - обнимали, целовали. Ради таких моментов стоит жить.

А вот в Щучьем, в Курганской области, все было по-иному. Мы там тоже построили школу. Не школа, а картинка - такой нет во всей области. На открытие никто из начальства даже не приехал, только замруководителя департамента образования. Конечно, было обидно.

РГ : Не будем о грустном... При таком вашем сверхнапряженном графике в отпуск удается сходить?

Капашин : Изредка бывает. Нынче был две недели, как положено.

РГ : Где любите проводить отпуск: на заморских курортах или дома?

Капашин : Я отдыхаю исключительно за границей - в Полтаве. Теперь ведь это зарубежье, хотя и ближнее. Точнее - в Полтавском районе, в местах, где когда-то была знаменитая Полтавская битва. Я оттуда родом, там живет любимый внук Валерка. У меня дочка Оксана, она и зять учились в Полтаве и остались там. Внук учится в школе с математическим и языковым уклоном, зубрит английский и французский.

РГ : А как вы из Полтавы попали в химики?

Капашин : Потому что я действительно люблю химию, еще со школы. Потом вызвали в военкомат: есть разнарядка в Москву, в академию химзащиты. Попал, правда, сначала в Саратовское училище химзащиты, а уж потом была академия. В школе, кстати, с восьмого класса учился с Валиком Гетей, за одной партой сидели. Но он пошел по духовной линии и сегодня уже - владыка Мурманский и Мончегорский Симон. А я пошел по военной стезе. И вот теперь нас в полтавской деревне два генерала, один армейский, другой - церковный. По "Табели о рангах" царя Петра он тоже генерал-полковник. Профессии у нас разные, а наша битва, по сути, одна - за людей.

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

Генерал-полковник Валерий Капашин родился 26 сентября 1950 года в селе Руновщина Полтавской области. В 1971 году с отличием окончил Саратовское военное училище химической защиты, а в 1982 году - столичную Военную академию химической защиты.

Служил на различных командных должностях, начиная от командира учебного взвода до командира полка, от начальника войск радиационной, химической и биологической защиты Дальневосточного военного округа до зам. начальника войск РХБЗ Министерства обороны РФ.

С 2001 года руководит Федеральным управлением по безопасному хранению и уничтожению химического оружия при Министерстве промышленности и торговли РФ.

В течение 6 месяцев принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в должности командира полка химической защиты. За мужество и героизм, большой личный вклад в ликвидацию последствий той аварии награжден орденом Красной Звезды.

Доктор технических наук, профессор, лауреат премии правительства Российской Федерации, имеет звания "Почетный химик", "Почетный работник нау ки и техники", "Почетный работник отрасли боеприпасов и спецхимии", "Заслуженный строитель Удмуртской Республики".

Член-корреспондент Российской академии естественных наук, Всемирной академии наук комплексной безопасности, член-корреспондент Российской инженерной академии. Им опубликовано более 100 научных трудов, он имеет 5 патентов на изобретения.

Награжден орденом "За военные заслуги", орденом Почета, орденом Красной Звезды, медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени, возведен в достоинство кавалера военного ордена Святителя Николая Чудотворца II степени, лауреат международной премии Андрея Первозванного "За веру и верность", другими орденами и медалями СССР и Российской Федерации и общественных организаций.

Досье "РГ"

Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия при Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации - организация, которая несет на своих плечах основную тяжесть практической реализации обязательств в области химического разоружения, принятых на себя Российской Федерацией в соответствии с Конвенцией о запрещении химического оружия. Оно ведет свою историю с 22 августа 1992 года, когда директивой начальника Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации в структуру Управления начальника войск радиационной, химической и биологической защиты Минобороны России было включено Управление ликвидации химического оружия.

Федеральное управление сегодня - это единый, оптимально структурированный и отлаженно работающий организм, состоящий из ряда управлений, отделов и служб, а также специализированного научно-исследовательского центра. В непосредственном подчинении управления находится 5 объектов по хранению и уничтожению химического оружия (пос. Марадыковский Кировской области, пос. Леонидовка Пензенской области, г. Щучье Курганской области, г. Почеп Брянской области, пос. Кизнер Удмуртской Республики), 2 объекта по уничтожению химического оружия (пос. Горный Саратовской области, г. Камбарка Удмуртской Республики), подразделения охраны и ликвидации последствий аварий. Численность воинских частей и подразделений, находящихся в непосредственном подчинении Федерального управления, достигает около десяти тысяч человек. 22 августа 2010 года Федеральному управлению исполнилось 18 лет. С 2001 года начальником Федерального управления является генерал-полковник В.П. Капашин.

От редакции

Вчера Валерию Петровичу Капашину исполнилось 60 лет. Редакция "Российской газеты" от души поздравляет юбиляра!

Год назад 27 сентября 2017 г. в России было завершено уничтожение всех имевшихся запасов химического оружия (ХО). Оно проводилось в рамках выполнения международных обязательств по Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления, применения химического оружия и о его уничтожении (Конвенция).

Однако досужие домыслы вокруг российского химического арсенала не прекратились, наоборот, их пытаются раздувать с новой силой. В преамбуле, к введенным Соединенными Штатами месяц назад очередным «химическим» санкциям, от нашей страны требуется взять на себя некие обязательства «не использовать в дальнейшем химическое оружие». Чтобы разобраться, где здесь правда, еще раз вспомнить о том, как уничтожались российские запасы ХО, и какая судьба ждет объекты, построенные для уничтожения боевых отравляющих веществ (ОВ), мы беседуем с начальником Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия (Федеральное управление) генерал-полковником Валерием Капашиным.

Валерий Петрович, так всё или не всё имевшееся в России химическое оружие уничтожено?

Еще раз со всей ответственностью заявляю, что все имевшиеся запасы химического оружия в Российской Федерации были полностью и безвозвратно уничтожены. Об этом у нас имеется сертификат, выданный организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге.

И об этом не могут не знать те, кто вновь пытается представить нашу страну как не исполняющую взятые на себя международные обязательства.

Безусловно, они все прекрасно знают. Все голословные обвинения или намеки являются производными продолжающейся многие годы политики двойных стандартов. Правда же состоит в том, что наша страна изначально выступала одним из основных инициаторов химического разоружения. Еще Советский Союз в одностороннем порядке в 1987 году прекратил производство боевых отравляющих веществ и часть мощностей по их выпуску закрыл или перепрофилировал на выпуск мирной продукции. Договорившись между собой о химическом разоружении, именно Россия и США дали зеленый свет подписанию Конвенции в 1993 году. Еще ранее мы открыли все арсеналы химического оружия и заводы по его производству для международных инспекторов. Иностранные наблюдатели были допущены всюду, утаить что-то в начале 90-х годов, даже если бы кто и захотел, было невозможно. Американцы, как выразился Президент В.В. Путин, чувствовали себя хозяевами даже в святая святых нашей оборонки – в ядерных центрах. Вспомните, как тогда некоторые рьяные политики-демократы сдавали все секреты.

Повторяю, все российское химическое оружие уничтожено под непрерывным многоуровневым контролем международных инспекторов. Все технологические линии по его производству, средства доставки химических боеприпасов, взрыватели химических боеприпасов демонтированы и также уничтожены.

В отличие от тех же США, которые заявили, что еще как минимум 5 лет будут уничтожать свой арсенал боевой химии.

У американцев было на 25 % меньше запасов боевых отравляющих веществ, чем у нас. Они раньше приступили к их промышленному уничтожению, но завершат этот процесс позже. Кстати, они не верили, что мы сможем выполнить конвенционные обязательства так оперативно, не причинив ущерба окружающей среде и людям. Но Россия еще раз продемонстрировала, что у неё есть и технологии, и специалисты, способные решать самые сложные задачи современности.

Что Вы, как специалист, доктор наук, профессор, всю жизнь прослуживший в войсках РХБЗ, возглавлявший испытательный полигон химического оружия, можете сказать об обвинениях России в химической атаке в английском Солсбери?

У нас достаточно своих забот, чтобы отвлекаться на комментарии к этим событиям, да это и не входит в мою компетенцию. Однако мы с коллегами, конечно же, обсуждали тему. Пару фактов хочу отметить. Во-первых, никаких доказательств о причастности к ним России так и не предъявлено, ни единого, одни слова. Во-вторых, если бы в современном многолюдном городе, таком как Солсбери, было применено боевое ОВ, то результаты были бы совершенно иные. Я даже не хочу пугать читателей, что там могло быть. Ни о каких выживших котах речи бы не шло.

Как же Федеральному управлению удалось уничтожить 40 тысяч тонн боевых ОВ, не допустив при этом ни одного случая прорыва их или продуктов их деструкции в окружающую среду?

Безопасность изначально была определена как главный принцип в нашей работе. Заметьте, что мы даже организацию свою назвали Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. Вести работы в неспешном режиме, не прибегая к использованию высоких температур (в отличие от США, где сжигали ОВ), позволили уникальные двухстадийные технологии уничтожения, которые разработали отечественные ученые. Все необходимое для обеспечения безопасности было предусмотрено заранее, на это мы ресурсов не жалели. Приведу такой пример, что при создании объектов по уничтожению химического оружия до 70 % средств тратилось на системы безопасности (не только экологической, но и технической, технологической, антитеррористической, информационной и т.д.). Высочайший профессионализм, мужество и ответственность наших специалистов также способствовали выполнению поставленной задачи без чрезвычайных происшествий. В течение 15 лет, с 2002 по 2017 год, почти 5 500 дней и ночей практически без выходных и остановок, работая в несколько смен, мы уничтожали опаснейшие вещества. Слава Богу и тем людям, кто это делал, все прошло, теперь уже можно сказать, образцово. Мы справились со сложной и опасной задачей, не уронили чести страны и авторитета войск радиационной химической и биологической защиты, из которых вышло Федеральное управление. Я горжусь своими подчиненными и счастлив тем, что судьба предоставила мне возможность командовать ими.

В какую сумму обошлась государству программа химического разоружения?

Порядка 320 миллиардов рублей, но эти средства никоим образом нельзя считать потраченными безвозвратно. Конечно же, главным является то, что устранена опасность несанкционированного прорыва ОВ вследствие разгерметизации химических боеприпасов. Все они в количестве 4 353 067 единиц к началу уничтожения выслужили гарантийные сроки хранения.

Нужно учитывать и то, что деньги были освоены отечественными организациями: научными, проектными, строительными, промышленными, медицинскими, управленческими и иными. Многие из них выжили в трудные времена только благодаря нашим заказам. Десятки тысяч российских граждан были обеспечены работой с достойной заработной платой. В регионах хранения и уничтожения химического оружия: Удмуртской Республике, Брянской, Кировской, Курганской, Пензенской и Саратовской областях - построены сотни объектов инфраструктуры. В их числе больницы, школы, детские сады, Дома культуры и Дворцы спорта, жилые дома, газопроводы, путепроводы, автодороги, водопроводы, линии электропередач и т.д. общей стоимостью более 12 миллиардов рублей. Наконец, созданные объекты по уничтожению химического оружия являются современными высокотехнологичными промышленными предприятиями с самыми передовыми цехами по утилизации отходов. Их можно и нужно использовать в дальнейшем, наладив на их базе выпуск востребованной на рынке продукции. Так что программа по уничтожению химического оружия придала мощный толчок социально-экономическому развитию регионов и окажет положительное влияние и на развитие страны в целом.

Желающие заняться перепрофилированием объектов по уничтожению химического оружия находятся?

Чтобы выполнить поставленные президентом страны задачи по импортозамещению, бизнес должен строить новые предприятия, потому, конечно же, готов задействовать уже созданные. Так что инвесторы проявляют повышенный интерес к нашим объектам, и некоторые их будущие владельцы уже определились твердо. В первом полугодии 2019 года мы передаем первый объект («Почеп» в Брянской области) Московскому эндокринному заводу. Там будут производиться активные субстанции для изготовления медицинских препаратов. В настоящее время такие субстанции закупаются за рубежом.

На объекте «Почеп» уничтожение химического оружия было завершено в 2015 году, а передавать новому владельцу Вы его будете только в 2019-м. Чем в этот период там занимаются работники?

На всех объектах, участвовавших в уничтожении химического оружия, нам предстоит выполнить работы (и они активно ведутся) по ликвидации последствий их деятельности. Иными словами, привести все оборудование и цехи в гарантированно безопасное состояние. Эта задача не такая масштабная, как уничтожение ХО, однако не менее опасная. Даже микроскопические остатки отравляющих веществ в трубопроводах, кранах, реакторах-дозревателях или каких-то других участках технологических линий представляют смертельную опасность. Выполнять работы должны подготовленные специалисты, набрать людей с улицы нельзя. Думаю, в 2024-2025 годах мы передадим последний объект новому владельцу.

Спасибо, успехов Вам!

Беседу вел П. Чачило

На фото генерал-полковник В.П. Капашин

Выполняя взятые на себя обязательства по международной Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении, Россия ликвидировала 95 процентов имевшихся запасов боевых отравляющих веществ – 37 950 тонн. О ситуации на режимных объектах и перспективах их использования в народном хозяйстве «Военно-промышленному курьеру» рассказал начальник Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия генерал-полковник Валерий Капашин.

– Долго, в сложной политической и экономической обстановке наша страна развертывала процесс промышленного уничтожения запасов химического оружия и досрочно завершает эту работу. Валерий Петрович, очередное подтверждение того, что русские медленно запрягают, но быстро едут?

“ В Курганской области инвесторы готовы хоть завтра задействовать несколько корпусов объекта «Щучье» в организации фармацевтического производства ”

– Это закономерно, так и должно быть. Федеральная целевая программа «Уничтожение запасов химического оружия в Российской Федерации», которой в текущем году исполнилось 20 лет, реализуется поступательно в соответствии с заданиями гособоронзаказа на каждый год. Первые пять лет были чисто подготовительными, уничтожение отравляющих веществ даже не началось. Объект в поселке Горный Саратовской области был введен в эксплуатацию только зимой 2002 года. Еще пять лет нам потребовалось, чтобы уничтожить 20 процентов имевшихся запасов ОВ. Затем темпы резко увеличились, и за последующие пять лет мы уничтожили более 60 процентов. Но в настоящее время этот процесс вновь замедлился, потому что из семи созданных объектов шесть полностью выполнили поставленные им задачи, и с 2016 года у нас остается только один – в поселке Кизнер Удмуртской Республики.

Определенные проблемы возникали на каждом этапе, и естественно, что их было больше вначале. Тогда мы не имели никакого опыта в организации промышленного уничтожения химического оружия, не было подготовленных кадров, с нуля разрабатывалась нормативно-правовая база, проверялись технологии, строились сами объекты. Все это осуществлялось параллельно наряду с просвещением населения в регионах. А когда механизм был создан и отлажен, «поехали быстро», что также естественно. Но никогда никакой спешки, тем более нарушений технологической или производственной дисциплины, мы не допускали. Процесс уничтожения химического оружия в России проходит под контролем, и он управляем.

– Остается пять процентов общего объема имевшихся в стране запасов химического оружия, около двух тысяч тонн ОВ. Программа рассчитана до декабря 2018-го. То есть можно спокойно уничтожать по 2,5 процента запасов в год, а Федеральное управление предлагает ускорить этот процесс и завершить его до конца 2017-го?

– Да. И при этом не будет допущено никакой спешки. Если по технологии положено выдерживать ОВ с реагентами в реакторе-дозревателе определенное время, то оно ни на секунду сокращено не будет. На нашем последнем действующем объекте в Кизнере хранятся артиллерийские химические боеприпасы, а они требуют больших трудозатрат. К примеру, в авиабомбу снаряжено полтонны ОВ. А в артиллерийском химическом боеприпасе содержится всего три или пять килограммов. Сколько их нужно подать на линию расснаряжения, чтобы уничтожить 500 килограммов? У нас есть резерв – можем привлечь много людей, использовать одновременно две поточные линии, организуем работу круглосуточно, в три смены и так далее. То есть без суеты и спешки опытные специалисты ни в коем случае не в ущерб безопасности могут уничтожить остатки химического оружия к декабрю 2017 года. Мы все просчитали. Свои выкладки и предложения направили в Государственную комиссию по химическому разоружению и в Министерство промышленности и торговли.

– Чем вызвана такая необходимость? Президентская программа химического разоружения тоже попала под секвестр?

– Сокращение финансирования коснулось всех федеральных программ и наша не исключение. Мы недополучили в текущем году значительную сумму. Помимо этого, Федеральному управлению поручено выполнить работы по ликвидации последствий деятельности объектов по хранению и уничтожению химического оружия после завершения программы. Эти мероприятия уже проводятся на двух объектах («Горный» в Саратовской области и «Камбарка» в Удмуртской Республике), на четырех мы к ним приступаем («Почеп» в Брянской, «Щучье» в Курганской, «Леонидовка» в Пензенской и «Марадыковский» в Кировской области). Программа ликвидации последствий деятельности также довольно затратная, на ее выполнение потребуется несколько десятков миллиардов рублей. Необходимо построить дополнительные производственные мощности – дробилки, термопечи, а что-то, наоборот, демонтировать. Предстоит дегазация оборудования и производственных корпусов. Такая программа нами разработана, прошла согласование в большинстве министерств и ведомств, но ее принятие по известной причине, связанной с бюджетом, задерживается. Я считаю, что сегодня никому не позволено сидеть, почивая на лаврах, и требовать финансирования. Каждый должен искать возможности для оптимизации расходов. В нашем случае это еще и судьбы тысяч людей, честно и самоотверженно выполнивших поставленную задачу. Мы не можем сократить коллективы объектов, на которых завершена основная работа, потому что только трудившиеся там высокопрофессиональные специалисты могут грамотно и безопасно провести ликвидацию последствий деятельности. Столь же качественно этого не сделает никто. А без приведения объектов в безопасное состояние на них невозможно организовать новые производства. Такая задача поставлена, создана специальная комиссия по поиску инвесторов для перепрофилирования всех наших объектов. Есть конкретные предложения на этот счет. Более того, нас уже торопят некоторые инвесторы, например в Курганской области. Они готовы хоть завтра задействовать несколько корпусов объекта «Щучье» в организации фармацевтического производства. Но как я могу пустить их на территорию объекта, если там еще нужно провести мероприятия по ликвидации последствий деятельности. Эти факторы и сподвигли нас разработать предложение по ускорению завершения процесса уничтожения химического оружия, оптимизации расходов, чтобы сохранить коллективы и приступить к ликвидационным работам.

– Если принятие новой программы по ликвидации последствий деятельности объектов задерживается, чем сегодня занимаются ваши филиалы?

– Как я уже сказал, на шести из семи наших объектов в настоящее время запасы химического оружия полностью уничтожены. Четыре из них справились со своими задачами в конце 2015-го, «Горный» и «Камбарка» завершили уничтожение своих запасов отравляющих веществ в 2005 и 2009 годах соответственно. Там мы приступили к проведению ликвидационных работ раньше и первый этап уже завершили. Производственные площадки и в Горном, и в Камбарке санированы, они чисты, безопасны и готовы к приходу инвесторов. Остается провести работы по выводу из эксплуатации складов хранения химического оружия.

На объектах, завершивших уничтожение отравляющих веществ в прошлом году, из-за отсутствия финансирования мы вынуждены были сократить весной часть гражданского персонала. Видя наши трудности, председатель правительства летом подписал распоряжение о выделении на проведение работ по ликвидации последствий деятельности объектов по хранению и уничтожению химического оружия 2,7 миллиарда рублей. Мы вернули уволенных специалистов, можем содержать имущество, внося коммунальные и иные платежи. На этих объектах сейчас разворачиваются работы по ликвидации последствий деятельности. Понятно, что у нас нет возможности строить необходимые для этого капитальные сооружения, но подготовка – та, которая возможна в данных условиях, – проводится.

– Какова судьба военнослужащих подразделений, несших охрану и находившихся в постоянной готовности ликвидировать последствия чрезвычайных ситуаций, которых, к счастью, не случилось? Ведь их миссия на шести объектах завершилась.

– Военнослужащие с честью выполнили свой долг. Ни одного несанкционированного проникновения посторонних лиц не допущено, не было других нештатных ситуаций, связанных с обеспечением охраны режимных территорий. На шести объектах воинские подразделения расформированы, всем предоставлены новые места для дальнейшего прохождения службы в войсках РХБЗ и частях других родов войск. Наших офицеров мы торжественно проводили на общем собрании в Федеральном управлении в Москве. Не сомневаюсь, что они будут достойно нести службу в тех местах, куда их направила Родина. Это опытные, прошедшие отличную школу офицеры, многие из них, несомненно, достигнут больших высот в военной карьере. Спасибо им еще раз за службу, за ту историческую миссию по уничтожению запасов химического оружия, которую они успешно выполнили.

– А военные городки, которые они занимали, тоже кому-то переданы? Приходилось бывать в них и видеть, как по-современному они обустроены.

– Там действительно созданы все необходимые условия для несения воинской службы. Мы построили новые системы охраны, казарменный фонд, штабные помещения, плацы, столовые. Занимающие городки военнослужащие очень высоко все это оценивают, мне лично поступают слова благодарности от командиров за то, какое наследство им передаем.

– Какова дальнейшая судьба Федерального управления и его специалистов?

– Наши офицеры и гражданский персонал на деле продемонстрировали умение работать в условиях строжайшего соблюдения технологической и производственной дисциплины, высокий профессионализм и мужество. Накопленный ими опыт можно и нужно использовать на благо страны. Не случайно нам поручено провести ликвидацию последствий деятельности объектов. Выполнение этой программы займет еще несколько лет, так что Федеральному управлению на ближайшие годы есть чем заниматься.

– Как складываются отношения с региональными властями. Чувствуете их поддержку?

– Я постоянно общаюсь с руководителями регионов, в которых расположены наши объекты. Совсем недавно состоялась встреча с исполняющим обязанности губернатора Кировской области Игорем Васильевым. Увидел заинтересованность в поиске дальнейшего пути использования созданного высокотехнологичного объекта «Марадыковский». Такую же позицию занимают руководители Брянской, Пензенской, Курганской областей и Удмуртской Республики. Они готовы предоставить все имеющиеся у них ресурсы и возможности для привлечения на созданные производственные мощности инвесторов, чтобы объекты были перепрофилированы, а местные жители имели хорошо оплачиваемые рабочие места. Однако предварительно нам нужно привести площадки в безопасное состояние. Чтобы это не стало тормозом, нужно принимать программу ликвидации последствий деятельности и открывать финансирование. Над этим мы вместе с региональными властями и работаем.

– В центре Кирова торжественно открыли стелу в память об успешном уничтожении запасов химического оружия на Вятской земле. Это дань четко и безопасно проведенной работе. Мы видим разворот общественного мнения местного населения – вначале большинство было против того, чтобы химическое оружие уничтожалось в местах его хранения, а сегодня монументы воздвигают.

– Это уже четвертая подобная стела, такие же установлены в Курганской, Пензенской и Брянской областях. Мы благодарны людям за эту память. Я считаю, что выполненная Федеральным управлением и коллективами наших филиалов-объектов работа того заслуживает. Они трудились самоотверженно, героически, не допустили при выполнении столь опасной задачи загрязнения окружающей среды.

– Федеральное управление расформировывает свои полки, сокращается число военнослужащих в других подразделениях, а победителями конкурса «Воин Содружества-2016» среди армий стран СНГ вновь стали представители ваших частей, причем как среди мужчин, так и среди женщин. И это не в первый раз…

– В восьмой раз подряд наши воины занимают первые места сначала во всеармейском конкурсе, проводимом среди призванных на службу по контракту, а затем становятся победителями и международного конкурса. Кстати, и в спартакиаде Вооруженных Сил Российской Федерации наш небольшой по меркам ВС коллектив неоднократно становился чемпионом.